Другим важным фактором, который способствовал развитию данных тенденций, стала отчетливая ориентация руководства КПСС на определенные социально-профессиональные группы населения. Речь идет в первую очередь о многочисленных категориях занятых простым, неквалифицированным трудом (около 40 % – в промышленности, примерно 75 % – в сельском хозяйстве). Именно их благосостояние в годы брежневского застоя росло быстрее всего. При этом значительную долю этих категорий населения составляли представители народов Средней Азии и Закавказья (причем опять-таки наиболее отсталой в культурном и социально-экономическом отношении их части). Мало заботясь о повышении качества «человеческого материала» (что, повторяем, требует огромных усилий и времени в течение нескольких поколений), руководители КПСС пустили на самотек демографические процессы в этих регионах. В результате рост народонаселения окраин Союза, наименее готовых к модернизации, существенно опережал темпы роста населения в центральных областях СССР (России), что вызывало увеличение потоков средств, направляемых туда на социальные нужды (пособия по многодетности, расходы на низкокачественное образование, медицинское обслуживание и т. д.). В то же время брежневское руководство проявляло явное пренебрежение к нуждам и запросам основной массы высококвалифицированного рабочего класса, научно-технической интеллигенции, представителей инженерных специальностей. Однако не нужно забывать, что в составе именно этих социально-профессиональных групп, причем в ведущих отраслях промышленности, науки и образования, которые и определяли научно-технический прогресс, подавляющее большинство составляли представители русского и русскоязычного (преимущественно украинского и смешанного) населения. Таким образом, определенная социальная ориентация брежневского руководства КПСС, как и сталинского, но в еще большей степени, оказалась неотделимой от национальной политики, в результате которой русское население Союза фактически отодвигалось в тень.
Такая порочная политика КПСС застойных лет объективно провоцировала рост антимодернизаторских, антииндустриалистских настроений в союзных республиках, поскольку поощряла рост и деятельность социальных и этнических групп населения, не только неготовых психологически к модернизационным преобразованиям, но и отвергающих их, чуждых индустриальному труду и городской культуре. Это не просто тормозило развитие страны, но и грозило ее серьезным отставанием от мировых лидеров экономического и научно-технического прогресса.
Не случайно с конца 60-х гг. в структуре не только внутреннего производства, но и внешней торговли Советского Союза стали преобладать сырьевые и энергетические ресурсы. На рубеже 60–70-х гг внешнеэкономические связи СССР с зарубежными государствами, особенно с развитыми странами Запада, стали приобретать характер отношений между центром и отсталой периферией мирового хозяйства. Советский Союз все больше торговал с зарубежными партнерами по формуле «сырье в обмен на оборудование и предметы потребления». Так, с 1970-й по 1982 г. доля топлива и электроэнергии в экспорте СССР возросла с 15,6 % в 1970 г. до 52,3 %. Это являлось очень важным (хотя и не единственным) показателем вновь усилившегося отставания России (в границах СССР) от передовых стран Запада. Кроме того, нужно учесть, что на рубеже 70–80-х гг. в СССР наметилось сокращение реальных доходов на душу населения. Фактически перед Российским государством вновь встала историческая задача ускоренной модернизации, причем на принципиально новой наукоемкой и высокотехнологичной основе.
Большевистская революция 1917 г. имела своим итогом формирование тоталитарного режима – режима, при котором партия-государство поглощает гражданское общество. Коммунистическая революция была радикальным разрывом с русской историей. Большевики, писал А. И. Солженицын, «разрушали всю традицию мысли, всю традицию культуры, все сословия, религию, мировоззрение…». Тоталитарный режим всегда стремится к атомизации общества, стремится разрушить все социальные и референтные группы – вплоть до нации, религиозной конфессии и семьи – и превратить народ в бесструктурную массу. Известная исследовательница тоталитаризма Х. Арендт уже в начале 50-х гг. обратила внимание на такую закономерность: «…тоталитарное правление всегда превращает классы в массы».