Евгений Логинов, депутат Госдумы, фракция ЛДПР:
Я депутат от фракции ЛДПР, лидер общенародного патриотического движения «Русский прорыв» и член Комитета Госдумы по безопасности. Поэтому вот, пожалуй, с этого я и начну. Самое страшное у нас не то, что плох закон или хорош. Самое страшное – правоприменительная практика.
Приведу один конкретный пример. Ну что – плохая, разве, в УК РФ статья «За разжигание межнациональной, межэтнической, межконфессиональной розни». Вот 12 лет она присутствует в нашем Уголовном кодексе. Казалось бы, всех ваххабитов, всех боевиков, всех террористов, всех пропагандистов, всех «АУМ Сенрике» и так далее бери и суди по этой статье. Нет. Вот на днях буквально я получил наконец-то от Генпрокурора правоприменительную практику. В 257 случаях только трижды уголовные дела возбуждались. Два были возбуждены в Дагестане. Это в те дни, когда погибли сотни людей, и то дали срока: три года условно и штраф. И еще один факт, когда в Казани в медресе, где действовал ваххабитский центр, тоже условно осудили одного нерусского. Все остальные за 12 лет дела были возбуждены исключительно против русских, против редакторов газет, против депутатов, против журналистов, против лидеров русских групп, против лидеров русских патриотических организаций.
Вот и здесь. Как мы будем применять этот закон (Закон «О государственном языке РФ»)? Сегодня мы в действительности говорим о государственном языке. Поэтому я буду счастлив, если, обучаясь в православной гимназии, мои дочери больше никогда в школьном атласе не найдут на карте Российской Федерации такого субъекта, как Башкортостан или Марий Эл, когда они будут читать Башкирия, Калмыкия и прочее то, о чем говорил Владимир Вольфович. А вот теперь то, в чем мы потерялись немножко, в чем страшен этот закон. Вот одним своим упоминанием о ненормативной лексике, о просторечных словах он страшен, не тем, что кто-то в Федеральном законе возьмет и запишет слово «хрен», а этот закон накидывает удавку на говорящих. Вот теперь представьте: из 7 миллионов сидящих сейчас на планете Земля за решеткой миллион сидит у нас. Каждый год по миллиону. Кто-то здесь рукой махнул, сказал: мы не тюрьма, не зона, от сумы да от тюрьмы не зарекайся.
Сейчас в Ставрополе судят профессора, завкафедрой социальной психологии Авксентьева за то, что он, ученый-социолог, на своей кафедре опубликовал научную монографию по межэтнической ситуации, которая складывается в связи с незаконной миграцией в крае. Эти профессора не думают, что это сегодня они интеллигенция, которая не хочет по фене ботать, не хочет знать народного языка, а завтра неизвестно какую монографию они напишут, какое-то слово вычитают у того же Пушкина и не отправятся ли они туда же.
И в заключение я хотел бы вам прочитать всего несколько строчек. Это речитативное вступление из песни, которую поет группа «Русский прорыв», а вы попытайтесь потом сказать, что как-то эти слова заменить можно.
Да, иногда, выступая в домах культуры, мы заменяем «бляди» на «дяди», «хер» уже никуда не изменишь, но если бы мы это заменяли в наших госпиталях, в воинских частях, то нас бы не помнили. И последнее. Хотел бы вернуться к выступлению Вульфа. Вот говорят: казарменный мат и прочее. Так вот я только хочу подтвердить его слова. С курсантских лет усвоил одно, что никакому курсанту, лейтенанту, майору и подполковнику не дано так витиевато выражаться русским матом, как скажем, студентам филологического факультета или какого-нибудь культпросвета.
Елена Шмелева, институт русского языка:
Вот подсказал господин Жириновский, я об этом и хотела сказать, что много раз здесь звучало такое противопоставление: рабочий класс, крестьянство, народ, интеллигенция. Я тоже училась в советской школе, в советском университете. Нас научили, что вот есть такие классы, прослойки, но на самом деле есть люди, у которых есть внутренняя культура и есть люди, у которых нет внутренней культуры. Независимо от того, работают они на земле, на заводе, в Государственной Думе, в университете. И вот человек, у которого от семьи, от дома есть внутренняя культура, конечно, может и, наверняка, знает разные слова и выражения, но не позволяет себе их употреблять, в частности, при женщинах.