Весной 1783 года прекратило существование Крымское ханство, русские войска вошли в Крым, и он был включен в состав России. В том же году грузинский царь Ираклий II подписал в Георгиевске трактат, по которому Россия принимала Грузию под свое покровительство, гарантировала ей территориальную целостность и безопасность.
Не желая мириться с утратой безраздельного господства на Черном море, Турция в 1787 году начинает новую войну с Россией. В следующем году войну России объявляет Швеция, пытавшаяся захватить Балтийское побережье. В 1787 году А. В. Суворов разгромил турецкий десант в районе Кинбурна, после чего русская армия осадила Очаков и в конце 1788 года взяла его. В 1789 году А. В. Суворов одерживает победы над турками у Фокшан и при Рымнике.
Однако международная обстановка для России становилась все более неблагоприятной. Продолжалась война со Швецией, и враждебное к России отношение Англии и Пруссии требовало от главнокомандующего русскими войсками на юге князя Г. А. Потемкина быстрых и решительных действий. План кампании сводился к занятию силами сухопутной армии и флота всего левобережья Дуная и предусматривал действия за Дунаем. В осуществлении этого плана большое стратегическое значение имело овладение Измаилом, важной крепостью турок на Дунае. Измаил, который турки называли Ордукалеси (армейская крепость), после окончания русско-турецкой войны 1768–1774 годов был укреплен и перестроен под руководством французских инженеров в соответствии с новыми требованиями крепостного строительства. Расположен он на возвышенности, спускающейся к Дунаю крутым обрывом. Западная, большая, часть города называлась старой крепостью, восточная – новой. Город имел вид прямоугольного треугольника с ломаной внешней линией укреплений. Главный городской вал протяженностью 6 км с семью земляными и каменными бастионами и четырьмя воротами опоясывал город с трех сторон – с северной, западной и восточной. С южной стороны он был защищен Дунаем, ширина которого была здесь до 500 м. Высота крепостного вала достигала 6–8 м, крепостной ров имел 12 м ширины и от 6 до 10 м глубины. Во рву в некоторых местах стояла вода глубиной до 2 м. Тридцатипятитысячный гарнизон крепости имел в своем распоряжении 250 орудий разного калибра.
В октябре 1790 года первыми подошли к Измаилу войска генерал-поручика Павла Потемкина, а затем генерал-майора Самойлова. В ноябре русская армия, насчитывавшая 31 тысячу человек и свыше 500 орудий, дважды пыталась взять крепость штурмом и оба раза неудачно. 26 ноября под Измаилом заседал военный совет, собранный командующим войсками генералом Самойловым А. Н. На нем было решено снять осаду ввиду приближения зимы, о чем и было отправлено донесение главнокомандующему князю Г. А. Потемкину. Во исполнение этого решения некоторые части начали отход от Измаила. А днем раньше князь Г. А. Потемкин принимает решение назначить командовать войсками под Измаилом генерал-аншефа А. Суворова и отправил к нему гонца с ордером: «Остается предпринять, с помощью Божию, на овладение города. Для сего, ваше сиятельство, извольте поспешить туда для принятия всех частей в вашу команду… Боже, подай вам свою помощь! Уведомляйте меня почасту». Светлейший князь сомневался и вряд ли верил в возможность овладения Измаилом. Узнав о решении военного совета и начавшемся отходе войск, он снова заколебался. Суворову в Галац была послана новая депеша: «Представляю вашему сиятельству поступать тут по лучшему вашему усмотрению, продолжением ли предприятия на Измаил, или оставлением оного».
Зато Суворов не сомневался ни мгновения. Он отправляет под Измаил свой любимый Фанагорийский полк, тысячу арнаутов и полторы сотни охотников Апшеронского полка. По его приказу изготовлены и отправлены к крепости тридцать лестниц и тысяча фашин.
2 декабря Суворов уже был под Измаилом, и с его прибытием у всех на устах было одно слово: «Штурм». Конечно, великий полководец прекрасно понимал, насколько трудным будет предстоящий бой. Ведь нужно было разгромить целую армию, находившуюся в неприступной крепости.
3 декабря в рапорте Г. Потемкину Суворов пишет: «У господина генерала-поручика Потемкина я застал план, который поверял, крепость без слабых мест. Сего числа приступлено к заготовлению осадных материалов, коих не было, для батарей, и будем стараться их совершить к следующему штурму дней через пять… Обещать нельзя, Божий гнев и милость зависит от его провидения. Генералитет и войска к службе ревностию пылают…» Как видно из рапорта, Суворов не решался предсказать исход штурма, но отмечал высокий моральный дух своих войск.