По вкусу немного напоминает курицу с легкой горчинкой, но ничего лучшего в последнее время мне пробовать не доводилось. Так что да, ворона для меня деликатес.
Оставив от вороны одни обглоданные кости, я снялся с насиженного места и вышел в чистое поле. Полчаса просто бесцельно бродил, наслаждаясь природой, и думал, что делать дальше.
- «Где я, непонятно. Куда идти, не знаю. Надо бы разведать, в какой стороне обжитые места».
Я забрался на верхушку близлежащего дерева и осмотрелся. На востоке, недалече чем в двух километрах, пролегала трасса. Не дорога, а именно трасса. Широкая, по три полосы в обе стороны. Туда-то я и направился.
Минут через пятнадцать-двадцать, земля сменилась асфальтом. В прошлом по трассе туда-сюда сновали машины, свистели шины, орала музыка из опущенных стекол. Но мир изменился. Нет больше шума, всюду стоит тишина гробовая.
Однако кое-что с того времени все-таки уцелело - мусор. Но что для одного мусор, для другого сокровище. Пара пустых полуторок и банка из-под кукурузы отправились в кольцо-хранилище. Первое под воду, второе под еду.
- «Так, а теперь куда? Направо или налево?».
Указателей на обочине не было, только табличка со сто сорок пятым километром. Делать нечего, пришлось положиться на авось. Детская считалочка подсказала мне, что надо идти направо. Вот я и пошел.
Позади три километра - пустота. Пять километров - поворот и знак, что до Кутымкино два с половиной кэмэ. Я решил посмотреть, осталось ли что от Кутымкино и свернул. Свернул навстречу судьбе.
Глава 2. Кутымкино
Деревни в России вымирают с поразительной скоростью. Редкий случай, когда услышишь от ребенка, что он провел лето в деревне. Молодежь уезжает в города на учебу, да так там и остается. Работы нет, торговля в упадке. Старики живут на копеечную пенсию, да за счет огорода и скотины. Без притока свежей крови с каждым годом жителей в деревне становится все меньше, а могил на местном кладбище, соответственно, все больше.
И Кутымкино ждала подобная печальная судьба. Количество заброшенных домов неумолимо росло, поля поросли бурьяном, давно уж с улиц пропал заливистый детский смех. Одним словом - запустение. С выходом обновленных карт крошечные точки с названием населенных пунктов стираются. Начинается все с карт, а заканчивается стиранием из памяти людей.
Все изменилось, когда именитый частник из Москвы решил построить в Кутымкино ультрасовременный винно-водочный завод. Две тысячи рабочих мест, зарплаты для глубинки просто астрономические. С дверей магазинов тут же сняли замки, заново открыли Дом Культуры и кинотеатр “Салют”, а рейсовые автобусы начали заезжать на остановку “По требованию”.
В основном, конечно, на заводе трудились москвичи. Но не ездить же им на работу за тридевять земель? Вот и скупали столичные жители полуразрушенные дома как горячие пирожки, перевозили в деревню семьи и звали с собой друзей.
Кутымкино переродилось. Три года в ней кипела жизнь, пока однажды не прошел Кровавый Дождь. Мужья принялись заживо поедать жен и детей, мутировавшая живность вырвалась из загонов и бросалась на прохожих, реки крови пролились на поблекший асфальт. Крики, слезы, безответные мольбы о помощи. Немногие выжили в первые дни безумия, лишь считанные единицы успели сбежать.
И вот я иду по некогда процветающему уголку старого света, и лишь руины остаются позади. Вокруг никого - ни мертвых, ни живых. Заглядываю в пустые дома, сараи, погреба. Ни тебе помидоров и огурцов в банках, ни картошки, ни свеклы. Выгребли все подчистую.
Шестой поворот и дорога в никуда. Дома по обе стороны улицы либо сгорели дотла, либо разрушены до основания. А дальше начинается лес. И только я вознамерился вернуться назад, в ушах раздается хлопок.
- «Выстрел», - понимаю я. - «Люди», - приходит секунду спустя запоздалая мысль.
Далекий, на грани слышимости. Если бы деревня не вымерла и жила своей обыденной жизнью, я бы его даже не услышал. Но что самое интересное, выстрел прозвучал оттуда, где я считал, что кроме леса ничего нет.
Я прибавил шаг. Просто так стрелять никто не станет. Стреляешь, значит есть в кого. Ну, или во что. Так или иначе, хрен редьки не слаще.
Через тридцать секунд раздается повторный выстрел, и я перехожу на бег. Еще через десять прозвучал третий и понимаю, что время не терпит. Боевой костюм переходит в активный режим.
Райдзин в активном режиме преображается до неузнаваемости. Яркая белая вспышка и поверх тканевого слоя нарастает цельнометаллическая броня с голубыми прожилками-венами. Робокопа помните? Нет?! Ладно, а как насчет Железного Человека? Да? Так вот, мой костюм выглядит куда круче.