— Расскажи нам о ревности, — попросили ученики Ходжу Насреддина.
— Ревность — это реакция человека на те формы Божественной любви, которые в данный момент его не устраивают, — объяснил мудрец.
Сосед зашел к Ходже Насреддину в некотором смущении.
— Мне кажется, в своих отношениях с Аллахом я перехожу опасную грань: начинаю Ему противоречить, — сказал он.
— Это невозможно, — ответил Ходжа. — А ты подслушал перебранку своего эго с шайтаном.
— Что является признаком истинного религиозного опыта? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Острое ощущение своей человечности, — ответил мудрец.
— Очень боюсь впасть в соблазн дуализма, — признался сосед Ходже Насреддину.
— По-настоящему един лишь непроявленный Абсолют, — успокоил его мудрец.
— Когда можно быть уверенным, что ты встал на Путь? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Когда исчезает разница между самопознанием и самовыражением, — ответил мудрец.
— Зачем нужна философия? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Повседневную жизнь можно уподобить длинной шерсти, а философию — густому подшерстку Шкуры Бытия, надежно отделяющей человека от Бога, — ответил мудрец.
— Познал ли ты самого себя? — строго спросил учитель.
— Сначала я должен познать самого тебя, — преданно ответил ученик.
— Что такое гордыня? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Месть выброшенного на помойку эго, — ответил Ходжа.
— А не является ли твое обучение манипуляторством? — спросил Ходжу Насреддина скептик.
— Я, конечно, езжу на своем ишаке, — подумав, сказал Ходжа, — но никогда не уверяю, будто он — благородный конь.
— Не празднует ли себя в твоих учениках твое эго? — спросил Ходжу Насреддина скептик.
— Бывает, но редко, — ответил Ходжа, внимательно взглянув на собеседника.
— Обладает ли твой ишак природой Будды? — спросил Ходжу Насреддина юный мистик.
— Разумеется! — воскликнул Ходжа. — Перед тобой — племянник Абсолюта!
— Как можно бороться с ленью? — спросил ученик Ходжу Насреддина.
— Иногда помогает сила воображения, — ответил Ходжа. — Вот, например, ты лежишь, не в силах встать с кровати. Представь, что океан мирового «я» выходит из берегов и заливает пол твоей комнаты. К тому времени, как вода достигнет твоего носа, ты или встанешь, или захлебнешься, или просветлишься.
— Расскажи нам про унижение, гнев и гордость, — попросили ученики Ходжу Насреддина.
Ходжа сказал:
— Ящерицей Унижения оборачивается низшее «я», когда чувствует приближение высшего.
Себе на помощь она зовет индюка Гнева, который, грозно поднимая гребень, говорит: кулды-кулды.
Потом вперед выходит павлин Гордости и веером распускает разноцветные перья хвоста Личной Значимости.
А высшее «я», терпеливо дождавшись конца этого представления, принимается за работу.
Ходжа Насреддин пропалывал свой огород.
— Скажи, тебе не жаль преждевременно уходящих из жизни сорняков? — спросил его сосед.
— Я выбираю лишь те, чья карма подошла к концу, — объяснил мудрец. — А карма овощей созреет ближе к сентябрю.
— В чем причина твоей скромности? — спросили Ходжу Насреддина.
— Верблюд моего Самомнения ни за что не встает на колени, — объяснил мудрец, — поэтому мне не удается на него влезть.
— С чего начинается самовоспитание? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Когда человек понимает, что скромность не бывает ложной, а величие — истинным, — ответил мудрец.
— Скажи, что такое карма? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Карма есть понятие противоположное свободе, — объяснил мудрец. —
Например, корова обречена родиться с рогами и выменем, и в этом ее карма. При виде человека она может начать бодаться или доиться, и в этом его свобода.
— Что такое зависть? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
Ходжа сказал:
— Зависть есть форма переживания человеком единства мира. Для нее характерно выведение сознания за пределы эго.
Низшая ступень зависти — «черная» — возникает, когда эго полностью отрицает недоступный, но желаемый объект.
На второй ступени находится «белая» зависть, когда эго идентифицируется с желаемым объектом.
Третья ступень развития зависти — это поклонение желаемому объекту как идолу.
И лишь немногие достигают четвертой ступени, когда зависть полностью растворяется в любви к Единому.
— Учитель! Не слишком ли много вопросов мы задаем тебе? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Какой же крокодил сочтет свою зубастость чрезмерной? — удивился Ходжа.
— Чем отличается истинный энтузиазм от ложного? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
Ходжа сказал:
— Ураган Ложного Энтузиазма ломает мачты и рвет паруса ладьи Намерения, сажая ее на рифы Неучтенных Препятствий и сбивая с курса на остров Намеченной Цели.
Истинный Энтузиазм подобен могучему стволу пальмы Устремленности, неуклонно возносящему кокосы Добродетели в небеса Богоугодных Свершений.
— В каких случаях следует просить у Аллаха защиты? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Чувствуя Его приближение, — ответил мудрец.
— Расскажи о скептиках, — попросили ученики Ходжу Насреддина.
Ходжа сказал:
— Скептицизм бывает здоровый и непреклонный. Здоровый скептицизм подобен узде, которой человек укрощает жеребца своего Энтузиазма. Непреклонный скептицизм подобен лопате, которой человек роет яму на пути этого жеребца, не сумев с ним справиться.
— Нужна ли культура религиозному человеку? — спросил сосед Ходжу Насреддина.
— Культура есть искусство тонкостей, — ответил мудрец, — а тончайшая тонкость — Бог.
— Не является ли самопознание разновидностью эгоцентризма? — спросил Ходжу Насреддина сосед.
— Высшее «я» признает все пути познания себя, — ответил Ходжа, — а эго — единственный: самолюбование.
— Скажи нам, что такое авторитет, — попросили ученики Ходжу Насреддина.
— Авторитет — это суррогат, — ответил Ходжа. — Мелкая монета для нищего, костыль для хромого, корсет для стареющей красавицы.
— Есть ли у тебя вера? — спросил Ходжу Насреддина скептик.
— А что, завидно? — отозвался великий мистик.
— С чего начинается любовь в Богу? — спросил сосед Ходжу Насреддина.
— С момента, когда богопознание перестает быть богоборчеством, — ответил мудрец.
— Противен ли Богу атеизм? — спросили Ходжу Насреддина.
— В той мере, в какой Он дорожит Своим авторитетом, — ответил Ходжа.
— Нужна ли святому честность? — спросили Ходжу Насреддина.
— Да, если он хочет правильно измерять свое расстояние до Бога, — ответил великий мистик.
— Закрыта ли дорога к Богу для человека, равнодушного к своим близким? — спросили у Ходжи Насреддина.
— Близкие — не единственный путь ко Всевышнему, — ответил мудрец, — хотя и самый близкий.
К Ходже Насреддину зашел юный мистик.
— Отрешаясь от мирских забот, — сказал он, — я чувствую удивительную легкость — но через некоторое время мне начинает и чего-то не хватать.