– А что же Носач, не справляется?
Впрочем, не мое это дело – вырвалось, прошу прощения. Но Лика не стала отвечать.
– Отлыниваешь? – спросила она. – Опять!.. Ты так уверен, что мы не притремся?
Еще бы! – чуть не брякнул я. Уж в чем в чем…
– У нас куча несовместимостей, – принялся я перечислять, – гастрономическая, температурная, режимная… Мало?
Вообще, даже удивительно. Если меня интересовало что-то, все равно в какой сфере, можно не сомневаться, что ей это не понравится. И с чего тогда Лику влекло ко мне – по закону дополнения?
– И мои приятели тебе не по нутру, – добавил я. – К примеру, Гай.
– А чего ты якшаешься с шантрапой? – сейчас же взбрыкнулась Лика. – Послал бы куда подальше!
Вот этим она отличается от Инессы, и поэтому нам не ужиться. То есть и поэтому тоже.
– Когда мне потребуется совет, я обращусь к тебе, ладно?
– Фу, какой злой!
– Мы ж теперича знатью заделались – не подступись!.. А давно ли по чужим углам слонялась?
– Значит, недешево стою, раз взлетела!
– Ну да, задорого продалась. Что ж мечешься теперь? Или угодила в графья по недоразумению?
Напрасно я говорил это и вообще зря завелся. Впрочем, Лика лишь пнула меня пяткой, требуя сменить тему, а я не из тех, кто упорствует в ошибках.
– Ты подливай, подливай – не жмоться! – велела гостья. – И помассируй мне ножки – чего зря сидеть?
Все-таки я угадал с ее нормой. К середине второй бутылки подол платья уже дополз до основания стройных ног, а бретельки соскользнули с узких плеч, раздвинув декольте до сосков. Грудки у Лики небольшие, но и на такие полно любителей. Наверно, мужу тоже нравится, иначе накачал бы их силиконом.
– А все же что стряслось на этот раз? – спросил я. – Отчего такой драп?
– Драп – это материя такая, – сообщила она. – Тяжелая и плотная, для пальто. А я легкая и прозрачная.
– Как мотылек, – поддержал я. – И каким ветром занесло на наш огонь?
– Ураганным. Этот козел совсем сбрендил!
Козлами Лика величала едва не всех, но в данном случае имелся в виду дражайший супруг.
– И что с ним?
– Новые друзья, видишь ли. С Аскольдом раздружился, Калиду полюбил. Такое изысканное общество – урод на уроде!
Вот это действительно новость. Носач не из тех, кто дружит для души, и большую выгоду менять на меньшую не станет даже из глубокой симпатии.
– Устроили вечеринку на заводе, – прибавила Лика. – Нормальненько, да?
– На каком еще заводе?
– На брошенном. И такое принялись вытворять!.. На первое – дичь с кровью.
Лику передернуло, а уж чтобы ее пробрало… Хлебом не корми, поддай остренького.
– Ведь так хотела выбраться из этой дыры! Настолько обрыдло здесь…
– Да? – удивился я. – А мне тут самое место.
– Аскольдик-то далеко пойдет, – не слушая, изливалась Лика – ее прорвало наконец. – Он на столицу нацелился – сам говорил. Может, и нас прихватил бы.
– Тебя – так точно. Что ему делать там без вас, любимых?
Викинг и тут отметился, надо же! Ясное дело, партнеров следует узнавать ближе. А уж кто тут и на кого охотится, мне не расчухать.
– Столица, господи!.. Там ведь все лучшее, правда?
– Музеи, – подтвердил я. – Театры, выставки, филармонии…
Лика смотрела на меня непонимающе.
– Клубы, презентации, фуршеты…
Это она поняла. Ну слава богу.
– Представляешь, – поведала гостья, – Носач до сих пор, чтоб поиметь меня, выключает свет. То ли жены стыдится, то ли себя.
Стыд у него, ишь! Лучше бы на другое расходовал.
А вслух сказал:
– Фу, где твое достоинство? Обсуждать такие детали на стороне!
Впрочем, это тоже цитата, хотя неточная.
– Но ты же не мой любовник? – возразила Лика.
– Так ведь и не исповедник?
– А что, там и в это влезают? – заинтересовалась она.
– Вообще, я имел в виду психотерапевтов, – поправился я. – В столице они сейчас нарасхват. На них и сливают помои тамошние элитчицы. Очень, знаешь ли, способствует поднятию тонуса.
Развезло Лику вдруг и сразу, будто завод кончился.
– Хочу пи-пи, – объявила она, ерзая. – И вообще пора бай-бай.
– А кря-кря не требуется? – проворчал я. – Птичка моя.
Придерживая за плечи, повел гостью в ванную. Веки у нее слипались, но прочее не дремало. Хихикая и бормоча, Лика льнула ко мне, якобы пытаясь ухватиться, но цеплялась явно не за те места. Ручки у нее и прежде были шаловливыми, даже в девичестве. А ноги словно бы пытались сплестись с моими.
– А почему у тебя две зубные щетки? – агрессивно спросила Лика, приоткрыв один глаз.
– Так у меня и осталось два зуба, – нашелся я. – Старый я, понимаешь, зажился… Вот на каждый – по щетке.
Конечно, насчет зубов я приврал: всё недостающее давно вставил. Так ведь ложь не всерьез, к тому ж и во благо… вроде бы.
– Кудряво живешь! – прыснула гостья, и вопрос был закрыт.
Но теперь ей предстояло раздеться. Такое платье трудно снимать самой – Лика и не собиралась, предоставив инициативу мне. Моим рукам она подчинялась с покорностью ребенка и, конечно, совершенно меня не стеснялась, даже не постыдилась присесть на унитаз в моем присутствии, лишь только осталась голой. (Полторы бутылки, ну еще бы!) Перстни, сережки, цепочки – всю эту мишуру, пусть и драгоценную, я тоже с Лики поснимал, аккуратно сложив подле зеркала.
Валандаться с ванной не стал – вскинув на руки, поставил Лику под теплый душ. Сам пристроился рядом и наскоро прошелся мочалкой по обоим. Обхаживал Лику я не первый раз, и вместе с новизной процедура утратила эротизм – ну не совсем, конечно. Зато эстетика оставалась. Все-таки формы у Лики на уровне, недаром пользуются таким спросом.
Покончив с омовением, завернул Лику в простыню и отнес в ближнюю спальню, где незримой благожелательницей уже была расстелена постель. По прежним визитам я знал, что оставлять эту гостью одну не стоит, иначе не оберешься хлопот. И все равно же Лика меня разыщет – эдакий голозадый призрак, бредущий на автопилоте. Спать в одиночестве она ненавидела.
Да, но вот спать с ней – занятие не из легких. Стоит расслабиться, пустить себя по течению, и последствия могут оказаться тяжкие. Меня умиляют хилые американы, которые торжествующе орут, умудрившись обрюхатить своих женушек: «Yes!.. We made this!» У нас-то главная забота, чтобы не подзалететь. А с Ликой следует стеречься втройне – все-таки охотница на крупную дичь, своего не упустит. Если уж вступил, изволь платить. И час расплаты может затянуться на всю жизнь. Нафиг-нафиг такие саночки.
И спаленка еще та. Небольшая, метров на шестнадцать, но из-за обилия зеркал кажется огромной. А половину площади занимает кровать, широченная, с роскошно оформленным изголовьем, над которой, прямо в потолок, тоже встроено зеркало. (И где ж я такое подсмотрел?) Сбоку кровати установлена ванна – чтобы не бегать далеко, если захочется разнообразия. На полу ворс по щиколотку, в котором можно кувыркаться, точно в траве. Готовилось это под определенную гостью, но после нее кто только не побывал тут – включая тех, кого не звали. Я уж и не рад, что затеял это гнездышко.
Но пока страшного не происходило. К боку прижималось, даже слегка липло, упрев в моем жару, прохладное тело, а меж голеней уже устраивался кошарик, совершенно не заботясь, что его могут раздавить неловким движением. Перебрав в уме с десяток вариантов, я окрестил кроху собачьим именем Пират. И правда, разбойник из него обещал вырасти редкостный, к тому же воспитывал котенка пес. (Воспитывал ли? Черт этого Хана поймет.) Кстати, и тот разлегся неподалеку. Конечно, в спальню вваливаться не стал, деликатно расположился за порогом, вырисовываясь в сумраке серой грудой.
Лика давно посапывала, запрокинув лицо и приоткрыв рот, в ногах ритмично стрекотал котенок, точно крохотный трактор, а ко мне сон не шел. Слишком длинный день, слишком много впечатлений – за иной месяц столько не набегает. Чтобы заснуть, я принялся вспоминать последний сон, рассчитывая на продолжение, но по-настоящему отключиться не получилось. Ни то ни се – завис между грезами и явью.
Затем напротив изголовья будто распахнулось окно в иной мир, точнее сказать, в море, хотя вода, к счастью, в спальню не хлынула, – и я не сразу разобрал, видение это или реальность. Потом сообразил, что включился дисплей, укрытый за одним из здешних зеркал, и понял, от какого «глазка» поступила картинка. Сам же и настроил его на автоматическое срабатывание и экстренную связь. А установил наблюдателя на входе в свое запасное убежище.