Не доезжая до гор, мы свернули и вскоре оказались перед трёхэтажным административно-бытовым комплексом, за которым виднелась шахтная вышка. На здании красовалась надпись: «Горнодобываящая Этерия Златоустовых».
— Вот и ваша шахта, — объявил дядя Андрей, подруливая к железным сдвижным воротам, которые открылись при нашем приближении. Охранник учтиво поздоровался, мы въехали на территорию и встали на стоянке.
— Это здесь было нападение? — уточнил я.
— Да, — Андрей заглушил мотор. — Хироптеры живут в горах, но иногда залетают на равнины. Обычно их отгоняют с помощью стрелкового оружия, но прошлый раз было жарко. Говорят, целой тучей напали. Даже зенитку пришлось поставить, чтобы не повторялось такого.
Я тоже заметил недалеко от шахтной вышки гусеничную машину со спаренными зенитными пушками.
Нам навстречу выбежал толстый лысоватый директор шахты, стал приветствовать нас, расшаркиваться. Он провёл нам короткую экскурсию. Я мало разбирался в добыче ископаемых, гораздо больше меня интересовало нападение хироптеров. Трагедия произошла из-за того, что никто не ожидал подобной массированной атаки и не все успели вовремя забежать в подвал и прочие укрытия. Но большинство жертв оказалось среди охраны, которая, не поняв сразу масштаб трагедии, пыталась отстреливаться. Девять человек погибло.
Побродив по территории вокруг шахты и посетив контору, мы с дядей вернулись к машине и отправились обратно. Другие шахты я решил оставить на потом. В целом мне стало понятно, что такое мир Эпсилон и чем тут занимается моя семья. А вот хироптеров так и не увидел. Андрей говорил, что это существа размером с человека, напоминающие строением тела птеродактилей, а лицом обезьяну. Судя по звукам стрельбы вдали, они нет-нет, да пытались прорваться на территорию людей.
— Ну вот ты и увидел один из «побочных» миров, — подытожил Андрей. — А теперь домой?
— Домой, — согласился я.
Мы замолчали. Басовито гудел мотор, машина мчала по пустой дороге через огромную фиолетовую равнину.
— Знаешь, Костя, мне тебе надо кое-что сказать, — проговорил Андрей.
— Да, слушаю.
Андрей съехал на обочину и заглушил мотор.
— В общем, дело приняло интересный оборот. Я про встречу с Анастасией, — уточнил дядя.
— Ты что-то узнал?
— Можно и так сказать… На днях мне позвонил человек из нашей СЭФ, мы с ним встретились, он сообщил, что имел беседу с представителем ГСЭБ. Так вот, оказывается, мы вышли на связь с одним из, как он сказал, внештатных сотрудников главной службы эфоров. Сказал, чтобы мы по возможности помогали ему… точнее, ей.
— Так вот оно что! Настя работает на ГСЭБ, — усмехнулся я. — Я, конечно, рассматривал и такой вариант… но всё же думал, что за ней стоят люди помельче.
— Да, такие дела. Сам не ожидал.
— Интересно, а мы-то им зачем? У ГСЭБ нет людей, чтобы делать то, что им нужно? Мы же просто мелкий род.
— Я задался похожим вопросом и получил ответ, что басилевс якобы не желает раздувать конфликт между филами, и потому службе эфоров приходится неофициально сотрудничестве с заинтересованными лицами.
— А что он желает? Смотреть, как всё в бездну катится?
— Честно? Сам не понимаю. Там в высоких кабинетах всё сложно.
— И не говори. Хрен поймёшь этих политиков. Ирина знает?
— Ещё нет… Сам не знаю, зачем тебе это всё говорю. Я ведь в первую очередь обязан докладывать предводителю рода.
— И не говори пока. Пусть это будет нашим секретом. Ирина в любом случае сделает так, как я скажу.
— Почему ты в этом уверен?
— Потому что у нас с ней уговор.
— Хм, — Андрей покачал головой. — Не устаю тебе поражаться. Раньше всё было… совсем иначе
— То было раньше. Кстати, что-нибудь известно по поводу моего отца? Расследование к чему-нибудь привело?
— Кто я, чтобы мне докладывали? Пока неизвестно, чем они там вообще занимаются.
— Понятно…
— Сложная у нас ситуация сложилась, — внезапно посетовал Андрей. — Непонятно, на ком держится род. Ирина заботится только о себе и своём сыне. На остальных ей плевать. А Евсевий…
— Что Евсевий?
— Похоже, им движет глубокая неприязнь к Ирине. Он требует от меня подчиняться ему, хотя я делать это не обязан. Вот и думаешь… Кстати, ты спрашивал, не пересекался ли твой дядя с Никанором Птолемеем во время войны в Сиаме.
— И?
— Он служил во второй экспедиционной фаланге, в пятнадцатой тагме. Эта тагма состояла из трёх сотен, а каждая сотня была сформирована из членов одного клана. Так вот, тагмой Птолемеев командовал Никанор, который тогда был сотником.
— То есть, они с Евсевием были знакомы? Интересно получается…
— Однако прошу тебя удержаться от скоропалительных выводов. Насколько мне известно, после возвращения в Византий, Евсевий не поддерживал связей с кем-либо из Птолемеев. Просто я подумал, что должен ответить тебе честно.
— И я благодарен тебе за это. Всё равно, это очень… подозрительно.
— Знаешь, Костя, мне не хочется видеть заговор там, где его нет. Я много лет служу тагматархом рода и плотно занимаюсь безопасностью. Если бы Евсевий общался с Птолемеями, мне это было бы известно. Но если честно, я устал от взаимных подозрений и обвинений. Гораздо лучше, если каждый будет просто делать то, что должен, а не пытаться уличить друг друга во всех смертных грехах.
На лицо Андрея легла тень печали. Чувствовалось, он очень обеспокоен проблемами рода.
— Ты прав. Конечно, ты прав, — согласился я. — У тебя есть, что ещё сказать?
— Пока всё. Если будет что-то важное, сообщу.
Андрей завёл мотор, и машина помчала дальше по прямой серой полосе трассы.
Но пусть я согласился с Андреем, его слова о Евсевии не выходили у меня из головы. Имело место крайне необычное совпадение, и оно не могло не вызывать подозрений. А что если Евсевий и правда причастен к смерти собственного брата? Теперь ведь он мог и моё убийство планировать. С ним следовало держать ухо востро.
Мой День Рождения прошёл так, как не проходил ни один День Рождения в прежней жизни. Пышное празднество, много народу, богатое застолье, дорогие подарки. Собралась вся родня. И Евсевий с Никифором, и Фёдор Львович — брат моего деда, и другие люди, которых я не знал. Даже Лев Васильевич присутствовал. Он сидел за столом в кресле-каталке и сверлил меня колючим взглядом, портя весь праздник. Так и чудилось, что он попытается устроить скандал. От этого безумного старика я ожидал любого подвоха.
Но тем не менее, за всё время он не произнёс ни слова. Зато другие не молчали — каждый меня поздравил. Даже Ирина на этот вечер сменила свой традиционно холодный тон на более душевный. Когда она произносила речь, мне даже показалось, что в голосе её проскользнула нотка искренности. Фёдор Львович же особенно отметил то, что я — будущий предводитель и надежда рода.
Подарков было много. Я обзавёлся портативным компьютером и новыми наручными часами очень престижной фирмы, а главное, теперь в гараже на цокольном этаже стоял мой личный автомобиль — Аура Альфа-3. Тёмно-синий кабриолет с белым верхом и хромированными бамперами. В свете ламп он буквально весь блестел. Ну и поскольку с семнадцати лет уже разрешалось водить машину, то я мог хоть сейчас садиться и ехать. Теперь мне не требовались ни шофёр, ни сестра, ни такси, чтобы отправиться в гимназию или по делам. Только бензин надо на что-то покупать. Восьмицилиндровый мотор этого монстра топлива жрал много.
Поздравила меня и Зоя. Она позвонила в тот же вечер. Поскольку её выписали из клиники и направили долечиваться домой, ближайшую седмицу или две мы не могли с ней встретиться в гимназии, и Зою это сильно огорчало.
От одноклассников я тоже получил поздравления, а заодно узнал об одном гимназическом обычае: когда подросток становился эфебом, то есть вступал в промежуточный период между юношей и полностью самостоятельным человеком, организовывалось что-то вроде мальчишника (или девичника, если речь шла о девушках) — празднование отправки во взрослую жизнь. У нас это мероприятие обычно проходило в ночном клубе недалеко от акрополя, поскольку в самом акрополе ночных клубов не было.