36. Однако существует другая чувствительность помимо трагической и комической серьезности высокой культуры и высокого стиля, оценивающего людей. И откликаться только на стиль высокой культуры, оставляя все другие действия или чувства в тайне, значит обмануть себя как человеческое существо. Например, существует серьезность, чьей метой является мучение, жестокость, помешательство. Здесь мы пытаемся разделить намерение и результат. Я говорю, разумеется, как о стиле личного мироощущения, так и о стиле в искусстве; однако примеры лучше брать только из последнего. Подумаем о Босхе, Саде, Рембо, Жарри, Кафке, Арто, подумаем о большинстве крупнейших произведений искусства XX века, чьей целью является не создание гармонии, а чрезмерное напряжение и введение все более и более сильных и неразрешимых тем. Эта чувствительность также настаивает на том, что произведения в старом смысле этого слова (опять-таки в искусстве, но также и в жизни) невозможны. Возможны только фрагменты... Разумеется, здесь оказываются применимы совсем другие стандарты, чем в традиционной высокой культуре. Что-то становится хорошим не потому, что это некое достижение, а потому, что другой истины о человеческой жизни, об ощущении того, что значит быть человеком — короче, другой действенной чувствительности — обнаружить невозможно.
И третья среди великих созидательных чувствительностей есть Кэмп: чувствительность обанкротившейся серьезности, театрализации опыта. Кэмп отказывается как от гармонии традиционной серьезности, так и от риска полной идентификации с крайними состояниями чувств.
37. Первая чувствительность, связанная с высокой культурой, в основе своей моралистична. Вторая чувствительность, чувствительность крайних состояний, представляемая в современном искусстве авангардом, достигает эффекта, усиливая напряжение между моральной и эстетической страстью. Третья, Кэмп, полностью эстетична.
38. Кэмп — это последовательно эстетическое мировосприятие. Он воплощает победу стиля над содержанием, эстетики над моралью, иронии над трагедией.
39. Кэмп и трагедия — антитезы. В Кэмпе чувствуется серьезность (серьезность в степени вовлеченности художника) и, часто, пафос. Страдание также является одной из тональностей Кэмпа; высокая степень мучительности во многих вещах Генри Джеймса (например, "Европейцы", "Неудобный возраст", "Крылья голубки") ответственна за наличие большого элемента Кэмпа в его произведениях. Но там никогда, никогда нет трагедии.
40. Стиль — это всё. Мысли Жене, например, самый настоящий Кэмп. Утверждение Жене, что "единственный критерий действия - это его элегантность" ( Сартр замечает на это в "Святом Жене": "Элегантность есть высшая степень действия, делающая видимой огромнейшие пласты бытия"), фактически полностью совпадает с уайльдовским: "Что до подлинного успеха, то его витальный элемент не искренность, но стиль". Но что, в конце концов, принимается в расчет, так это стиль вмещающий в себя идеи. Скажем, идеи о морали и политике в "Веер леди Уиндермир" и в "Майор Барбара" — это Кэмп, но не из-за идей как таковых. Это идеи, изложенные своим особым игровым способом. Идеи Кэмпа в "Богоматерь цветов" изложены слишком жестко, и произведение само по себе слишком совершенно, возвышенно и серьезно, чтобы книги Жене сделались настоящим Кэмпом.
41. Один из главных моментов Кэмпа это развенчание серьезности. Кэмп игрив, анти-серьезен. Точнее, Кэмп подключает новые, более сложные, связи к серьезности. Он может быть серьезен во фривольности и фриволен в серьезности.
42. Кэмп начинает вдохновлять, когда осознаешь, что искренность сама по себе недостаточна. Искренность может быть просто мещанством, интеллектуальной узостью.
43. Традиционные способы для преодоления прямолинейной серьезности — ирония, сатира — выглядят нынче слабовато, перестают соответствовать культурно насыщенной среде в которой современная чувствительность вызревает. Кэмп вводит новый стандарт: искусственность как идеал, театральность.