Не человеческая сила была у Самсона, а Божья, был он силён и наделён благодатью Божественной. Это не наши догадки, а достаточно прочесть в 13–16 главах Книги Судей Израилевых.
Само происхождение Самсоновой силы связано с Богоявлением. И ангел, предрёкший рождение Самсона, говорит о себе: «Что ты спрашиваешь о имени моем? Оно чудно» (13, 18). Иначе говоря, — что ты спрашиваешь об источнике силы? Оно чудно!
Да вот и ещё тексты, которые только подкрепляют чудесное происхождение силы Самсона: «И начал Дух Господень действовать в нём в стане Дановом» (13, 25).
«И сошёл на него Дух Господень, и он растерзал льва, как козлёнка, а в руках у него ничего не было» (16,6).
«И сошёл на него Дух Госпдень, и верёвки, бывшия на руках его, сделались, как перегоревший лён, и упали узы его с рук его» (15, 14).
Есть и обратные доказательства этого Божественного происхождения силы: когда она исчезла, он «не знал, что Господь отступил от него» (16, 20).
Итак, сила Самсона, которая определяла и исчерпывала его человеческий дух, это Божья сила, Божий творческий дух. И если Бог захочет, то не в сильных мускулах, а в длинных волосах воплотит свою Божественную творческую силу в человеке. Самсон есть орудие Бижие одержимое Божественной силой.
А вот другой человек из Ветхого Завета — Давид.
Перед лицом филистимлянских полчищь Саул дал Давиду свои царские доспехи и свой царский мечь, — вооружил его всею силою человеческой. И противник его Голиаф был во всеоружии тоже человеческом, а уж ростом, силой и отвагой превосходил всякого. Но кто же побеждает в боях? А это вечный вопрос.
Перед самым сражением снял Давид царские доспехи и невооружённый вышел к Голиафу. В Библии точно сказано, на каких основаниях он принял бой с Голиафом: «Ты идёшь против меня с мечом и копьём, и щитом, а я против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил». «И узнает весь этот сонм, что ни мечом и копьём спасает Господь, что это война Господа, и Он предаст вас в руки наши» (I Кн. Ц.17, 45–47).
Вот и в Псалмах прописано чёткое отношение к усилиям человека в момент творения, т. е. творческого акта: «Иные колесницами, иные конями, а мы, — именем Господа Бога нашего хвалимся. Они поколебались и пали! А мы встали и стоим прямо (Пс. 19, 8–9).
«С Тобою избодаем рогами врагов наших, во имя Твоё попрем ногами возстающих на нас. Ибо не на лук уповаю, и не меч мой спасёт меня, но ты спасешь нас от врагов наших и посрамишь ненавидящих нас» (43, 6–8).
«Обступили меня, окружили меня, но именем Господнем я низложил их. Окружили меня как пчёлы, и угасли, как огнь в терне. Именем Господним я низложил их. Сильно толкнули меня, чтобы я упал, но Господь поддержал меня. Господь, — сила моя и песнь!» (117, 11–14).
Здесь, чтобы избежать впоследствии недорозумений, необходимо особенно обратить внимание на слово «песнь». Именно из этого слова (определяющего) вытекает право применять все эти тексты к самым разнообразным видам человеческого творчества. В ветхозаветные времена сила творчества могла особенно ярко восприниматься в подвигах Самсона и Давида. Совершенно нельзя ограничивать творчество одними интеллектуальными примерами. Но то, что относится к данному виду творчества, в такой же мере может быть применимо к творчеству интеллектуальному, художественному, религиозному и др.
В приведённых текстах последовательно и ясно дана картина всеохватывающего участия Божия в человеческом творчестве. Не странно ли это?
Но что мы видим: воин победитель Давид, Царь–Давид говорит, что он уповает не на лук и на меч, а на имя Господа. Давид–псалмопевец утверждает: «Господь сила моя и песнь».
Кто же поёт? Давид ли поёт, или это Господь поёт в нём? Кто же побеждает? Давид ли побеждает или благодаря Господу и во имя Его, во славу Божью совершает все свои деяния Давид? Возможно ли допустить, что Господь своим неким «оружием», совершает Свои деяния через Давида? И множество вопросов возникает у нас сегодня в связи с силой от Бога, с творчеством Божиим (особым талантом!), которым были наделены ветхозаветные Давид, Самсон и Голиаф… В этих примерах образно и ярко показана ветхозаветная теория проявления творчества: чудный дар борьбы с филистимлянами у Самсона и дивное пение и битвы сниспосланные как дар и таланта и творчества для Давида. Бог воинств Израилевых — господин победы и песни. Он и есть субъект этих проявлений. Вероятно, что если бы Давид понадеялся на свои пастушью ловкость или на царские, крепкие доспехи Саула, то Голиаф оказался бы человечески ловчее, сильнее, вооруженнее его. Недаром же так подробно описана тяжесть, надёжность и громосткость его вооружения. Эти предварительные замечания с неизбежностью вытекают из ветхозаветных текстов. В них всё творчество относится «не к нам и не нам, а имени Твоему».
Часто можно услышать, что христианство мало интересуется теорией и вопросами творчества. Это как бы безразличное отношение к одной из главных сущностей человека вменяется в вину христианству. Принято считать, что интерес к этому вопросу возник в период Возрождения, когда проблема человека впервые стала осознаваться научно. В дальнейшем, перескакивая через века, этим «божественным творческим» вопросом уже заинтересовались в XIX веке, зачастую в лице безбожных представителей. Мне представляется это не верным. С самого начала христианства, к моменту запечатления евангельских истин, уже возникло учение и понимание «творческого христианского акта». Ведь Евангелие от Иоанна есть абсолютно законченный и планомерно разработанный трактат о творчестве Божественном и человеческом. Необходимо понять, что цель евангелиста была не в написании теории христианского творчества (хотя сквозь тексты это сквозит в каждой главе). Моя задача провести выборку цитат, сгруппировать их, а читатель сам сделает вывод.
Кое кто может усомнится или не увидит настоящей ценности в Евангельской теории. Гуманизм дал многое в этой области, но почти всё в дальнейшем было развито в XIX веке и находится в остром противоречии с Евангельской теорией творчества. Более того, это противоречие столь велико, что людям опирающимся на гуманистические предпосылки, может показаться, что в Евангелие вообще никаких творческих принципов не содержится (и тут уже один шаг до ереси).
Все тексты связанные с вопросами творчества Евангелия от Иоанна можно разбить на несколько групп.
Как же разбиваются эти тексты?
Так, например, можно провести некоторые паралели определяющие творческое действие во взаимоотношении Творца–Бога и творца–человека.
Взаимоотношение Бога–Отца и Бога–Сына, определяющее творческий характер всего Сыновняго дела на земле.
Взаимоотношение Сына–Богочеловека и учеников–людей, что определяет характер проявления творчества земного.
Взаимоотношение Духа Святого с людьми.
Злое творчество.
О всепроникающей связи Бога–Отца и Бога–Сына можно привести очень много примеров и выдержек из текстов:
«Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его» (4, 34).
«Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего, ибо что творит Он, то и Сын творит так же» (5, 19).
«Я ничего не могу творить Сам по Себе. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен, ибо ищу не Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Моё не есть истина» (5, 30).
«Ибо дела, которые Отец дал Мне совершить, самыя дела сии, мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня» (5, 36).
«Ибо Я сошёл с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю Пославшего Меня Отца» (6, 38).
«Моё учение не Моё, но Пославшего Меня. Говорящий Сам от себя ищет славы себе, а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен и нет неправды в Нём» (7, 10).
«И я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, которого вы не знаете. Я знаю Его, потому что Я от него и Он послал Меня» (7, 28).
«Пославший меня есть истинен, и что Я слышал от Него, то и говорю миру» (8, 26).
«Ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю. Пославший Меня есть со Мною. Отец не оставил Меня оодного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно» (8, 28).