Сорок дней скрывался он в доме шейха Абу Сайда Дахдукаб8. А тем временем у эмира Шамс-уд-Давлы возобновились колики, и он потребовал привести аш-Шейха. Когда аш-Шейх явился к нему, эмир всячески извинялся перед ним. Аш-Шейх занялся его лечением и вернул себе уважение и почтение эмира, и ему была возвращена должность визиря.
Затем я попросил его прокомментировать книги Аристотеля69. Он ответил, что сейчас у него нет для этого свободного времени, [но сказал]: «Если тебя удовлетворит то, что я напишу книгу, в которую включу все то, что считаю правильним в этих науках, не дискутируя с противниками и не занимаясь их опро-вержением, то я сделаю ато». Я согласился, и он начал писать раздел физики в книге, которую назвал «аш-Шифа»70. К тому времени он уже написал первую книгу «Канона» 71.
Каждую ночь в его доме собирались искатели знаний. Я чи-тал [им] книги «аш-Шифа», а кто-нибудь другой — из «Канона». Когда мы заканчивали [чтение], приходило множество различ-ных певцов, и начинался вечер винопития со всеми его атрибутами. Нашим обучепием аш-Шейх занимался по ночам, ибо днем у него не было свободного времени, поскольку он был занят службой у эмира. Так мы яровели некоторое время.
Затем Шамс-уд-Давла направился в Торам72 на войну с его эмиром73. Вблизи этой местности у него опять возобновились колики, на зтот раз острые. К атому прибавились и другие болезни, вызванные дурным образом жизни и пренебрежением к пред
52
писанням аш-Шейха. Опасаясь его смерти, войско отступило в направлений Хамадана, [неся его] в паланкине. В пути он скончался.
Потом была дана присяга сыну Шамс-уд-Давлы и [люди] по-требовали назначить визирем аш-Шейха. Однако [Шейх] отверг их требование и вступил в тайную переписку с Ала-уд-Давлой74, желая поступить к нему на службу и присоединиться к его при-ближенньш. Тогда он тайно проживал в доме Абу Галиба ал-Аттара75. Я попросил его завершить книгу «аш-Шифа». Он по-звал Абу Галиба и попросил у него бумагу и чернила. Аш-Шейх написал своим почерком приблизительно на двадцати листах размером в одну восьмую заглавия проблем. При этом он не пользовался никакой книгой и не обрагцался ни к какому источнику, а [писал] лишь по памяти. Затем аш-Шейх разло-жил эти листы перед собой, взял бумагу и, рассматривая каж-дую проблему, написал ее объяснение. Ежедневно он писал по пятьдесят листов, пока не закончил все части физики и метафизики, кроме двух книг — о животных и о растениях. Потом он приступил к логике и написал одну ее часть.
В это время Тадж-ул-Мулк76 обвинил аш-Шейха в переписке с Ала-уд-Давлой, порицая его и призывая к его розыску. Кто-то из врагов выдал его. Шейха схватили и отвели в крепость под названием Фардаджан77. Там он сочинил касыду, в которой есть такое двустишие:
Вход мой [в эту крепость], как видно, достоверен, Но все сомнения в том, выйду ли я отсюда.
Он пробыл в крепости четыре месяца. Затем Ала-уд-Давла двинулся на Хамадан и захватил его, а Тадж-ул-Мулк, потерпев поражение, бежал и прибыл в ту самую крепость [где находился аш-Шейх]. Затем Ала-уд-Давла оставил Хамадан. Тадж-ул-Мулк и сын ІПамс-уд-Давлы вернулись в Хамадан и взяли к себе аш-Шейха. Он поселишся в доме ал-Алави78 и занялся там напи-санием [раздела] «Логики» книги «аш-Шифа». А в крепости он составил книгу «ал-Хидайаі», трактат «Хай ибн Йакзан», книгу «ал-Куландж». Что же касается «ал-Адвият-ал-калбийа», то он написал ее сразу же fo прибытии в Хамадан.
Прошло некоторое время, в течение которого Тадж-ул-Мулк обольщал аш-Шейха приятными обещаниями. Затем у аш-Шейха возникло решение отправиться в Исфахан79. Он выехал тайно, и вместе с ним выехали я, его брат и двоє слуг, [облаченные] в одеяния суфиев. После того, как, перенеси тяготы пути, мы достигли [селения] Табаран80, у ворот Исфахана нас встретили
53
друзья аш-Шейха, приближенные эмира Ала-уд-Давлы и его вельможи. Ему были подарены одежды и верховые кони. Его поселили в квартале «Кун-Гунбад»81, в доме Абдуллаха ибн Баби82, где из утварн и ковров было все, в чем он мог нуж-даться.
Он явился на прием к Ала-уд-Давле и встретпл там почет и уважение, которых удостаиваются лишь ему подобные. Затем эмир Ала-ул-Давла предписал организовать у себя по пятницам собрания-диспуты, на которых присутствовали бы ученые самых различных рангов, в том числе и аш-Шейх. Ни в одной из наук никто не мог превзойти его. В Исфахане он не стал работать над завершением книги «аш-Шифа», а закончил «Логику» и «Алмагест». Он [также] дал сокращенное изложение [«Начал»] Евклпда, «Арифметики» и «Музыки» и включил в каждую книгу по математике необходимые дополнения. В «Алмагест» он ввел десять фигур различного вида. В конце «Алмагеста» он добавил такие вещи по астрономии, которых ранее никто не знал. Он добавил к книге Евклида некоторые тсоремы, к «Арифметике» — некоторые тонкости, а в «Музыке» поставил проблеми, о кото-рых не ведали его предшественники. Он закончил книгу, извест-ную под названием «аш-Шифа», за исключением книг о растениях и о животных. Эти две книги он написал в пути в том году, когда Ала-уд-Давла отправился [в по\од] на Сабурхост83. Тогда же, в нути, он составил книгу «ан-Наджат» Я4.
Аш-Шейх стал особо доверенным лицом Ала-уд-Давлы и одним из его приближенных. Когда Ала-уд-Давла вновь решил идти на Хамадан, аш-Шейх сопровождал его. Как-то в один из вечеров, в присутствии Ала-ул-Давлы речь зашла об ошибках, встречающихся в используемых календарях, составленных на основе старых наблюдений. Тогда эмир приказал аш-Шейху за-няться наблюдением за звездами и выделил ему необходимые средства. Аш-Шейх приступил к этому [делу] и поручил мне подбор надлежащих инструментов и руководство мастерами. В результате [наблюдений] выявилось множество проблем. Но работе по наблюдению за звездами мешали многочисленные по-ходы и связанные с ними трудности. В Исфахане аш-Шейх со-чинил «ал-Китаб ал-Алаи» 85.
Одной из удивительпых черт аш-Шейха было то, что за все время, что я сопровождал его (а служил я ему двадцать пять лет) 86, я не видел, чтобы попадавшуюся ему новую книгу он просматривал всю подряд. Он отыскивал в ней трудные места и сложные проблемы и обращал внимание на то, что говорит о них автор, определяя зтим уровень его учености и степень его цро-ницательности,
54
Однажды аш-Шейх находился у эмира. Здесь же присутство-вал и Абу Мансур-ал-Джабаи87. І’ечь зашла о какой-то языко-вой проблеме, и аш-Шейх высказал о ней то, что думал. Тогда Абу Мансур, обращаясь к аш-Шейху, сказал: «Воистину, ты фи-лософ и мудрый врачеватель, однако, по части языка ты не начитай настолько, чтобы твои суждения о нем были убедительны». Аш-Шейх был задет этими словами, и три года усиленно изучал книги по языку. Он [даже] вытребовал из Хорасана книгу «Тах-зиб ул-лугат» 88, написанную Абу Мансуром ал-Азхари89. И аш-Шейх достиг в языке такой степени [совершенства], какая редко встречается. Он сочинил три касыды, в которые ввел редко встре-чающиеся в языке слова, и написал три послання: одно из них — в етиле Ибн ал-Амида90, другое — в етиле ас-Саби91 и третье — в етиле ас-Сахиба92. Он велел переплести все это в один том и истрепать обложку. Затем он уговорил эмира показать эту книгу Абу Мансуру ал-Джабаи, сказав, что мы, дескать, натолк-нулись на нее в стели во время охоты и тебе следует просмот-реть ее и сказать нам о том, что в ней содержитея. Абу Мансур просмотрел ее, но многое из того, что в ней содержалось, вказалось для него труднодоступным. Тогда аш-Шейх сказал ему: «То, что осталось тебе в зтой книге неведомым, приведено в та-ком-то месте (таких-то) книг по языку». И аш-Шейх перечислил ему множество известных книг по языку, из которых он усвоил те трудные понятий. Так что Абу Мансур поступил необдуманно, приведя [примеры] из языка, не заслуживающие доверия. Абу Мансур догадалея, что те послання являютея сочинениями самого аш-Шейха и что поводом к их написанню послужил его поступок, совершенный им в тот день. Устыдивпіись, он попросил у аш-Шейха прощення.
Потом аш-Шейх написал книгу по языку под названием «Лисан-ал-араб», подобной которой никогда не было написано. Он не персписал ее начисто, и, когда умер, она так и осталась в черновике, и никто не привел ее в порядок.
У аш-Шейха наконились многочисленные наблюдения, при-обретенные во время лечения [больных], которые он решил из-ложить в книге «ал-Канон», и он даже распределил их по частим, но они потерялись еще до завершення книги «ал-Канон». Одно из его наблюдений было следующее: однажды у него появилась головная боль, и он подумал, что какое-то вещество стре-митея проникнуть в его мозговую оболочку и что его начинает беспокоить образующаяся в ней опухоль. Он велел раздобыть много льда, измельчил его, завернул в ветошь и накрыл ею себе голову. Это он делал до тех nop, пока не окрепло [больное] место и не воспрепятствовало проникновению того вещества, и