Нги Во
Избранные и прекрасные
Original title:
The Chosen and the Beautiful
By Nghi Vo
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© 2021 by Nghi Vo
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023
Посвящается Шейну
Глава 1
Ветер влетел в дом со стороны бухты, подхватил нас с Дэйзи и понес по ее ист-эггскому особняку, как пушинки одуванчика, как пену, как двух одетых в белые платья молодых женщин, не отягощенных заботами.
Июнь только начался, но лето уже грузно легло на землю, угрожая мягко и тяжело придавить нас к паркету. Спускаться к воде, где соленый воздух был еще тяжелее, стало невмоготу, а длинная поездка в город казалась до обидного невозможной.
Вместо этого Дэйзи вскрыла маленький талисман, купленный по минутной прихоти в Каннах несколько мимолетных лет назад. Этот талисман из обожженной глины представлял собой фигурку женщины, и, когда Дэйзи пальцами разломала его на несколько кусочков, он испустил подвальный запах свежего каолина, смешанного с чем-то темно-зеленым и травяным. Налетевший ветер был совсем иного свойства, и мы, поднявшись в воздух, с томной грацией поплыли под высокими потолками дома Дэйзи, ахая от непривычных ощущений и секретов, обнаруженных наверху. Достаточно было легких движений рук или ног, чтобы продвигаться вперед в воздухе – поначалу плавно, а потом набирая скорость рывками, отталкиваясь от каминных полок и колонн.
Над книжными шкафами в библиотеке мы обнаружили весьма шокирующую миниатюру с Ледой и лебедем, а над головами двух горничных пролетели так тихо, что могли бы щелчком сбить с них крахмальные чепцы прежде, чем они успели бы увидеть нас и поднять визг. В детской, где спала Пэмми, мы воспарили под потолок, как слегка взъерошенные ангелы-хранители. Дэйзи потянулась к личику дочери, осторожно коснулась его пальцем, но, едва малышка пошевелилась, Дэйзи бросилась наутек, увлекая меня за собой вон из комнаты.
Лето сделало особняк в тот день немым, и мы нарушали это безмолвие, перебираясь из одного уголка в другой, пока не очутились в одной из гостевых комнат неподалеку от той, которую занимала я. Обтянутые бледно-зеленым дамастом стены придавали этой комнате сходство с лесом, впитывая все, кроме наслаждения быть невесомым. Я парила на спине, поглаживая кончиками пальцев козырек оконной рамы и не сводя глаз с залива за стеклом. Невозможно было вообразить эту воду холодной, но я пыталась в полудреме, свесив согнутые в коленях ноги и положив одну руку на грудь. Я уже почти заснула, когда Дэйзи заговорила:
– О, только посмотри, Джордан. Как думаешь, этот цвет мне к лицу?
Она схватила с платяного шкафа эмалевый горшочек размером не больше полдоллара со Свободой. С пробудившимся ленивым любопытством я подплыла поближе.
– Кому он принадлежал? – задумалась я вслух.
– А какая разница? – весело отозвалась она и была права, потому что они с Томом приобрели в полную собственность поместье целиком – вместе с раскинувшимся до самого пляжа участком, конюшнями, призраками и историей.
Она открыла горшочек и увидела смесь воска и пигмента, пыльно-темную и бесцветную – до тех пор, пока она не согрела ее, несколько раз с нажимом проведя большим пальцем. Немного этой смеси она нанесла сначала на нижнюю губу, потом на верхнюю и зависла вверх ногами перед туалетным столиком, изучая свое отражение. Когда я подплыла ближе и увидела, что ее губы стали темно-розовыми, она притянула меня и накрасила губы и мне.
– Смотри, мы похожи, – сказала она и потянула меня вниз, чтобы вместе со мной посмотреть в зеркало, но мы, конечно, выглядели по-разному. Она происходила из рода луисвиллских Фэй, настолько близкого к королевскому, насколько это в принципе возможно в Соединенных Штатах, и это было заметно по ее темно-голубым глазам, гладким черным волосам и щедрой широкой улыбке. Я же формально принадлежу к луисвиллским Бейкерам – фамилии с собственной выдающейся историей, но странно сидящей на мне, удочеренной из далекого Тонкина обладательнице лица, которое заставляет подозревать во мне китаянку, японку, мексиканку, венесуэлку и даже персиянку.
На Дэйзи помада смотрелась старомодно, старила ее, а на мне подчеркнула красноту губ, приобрела оттенок роз, а не томатов, более яркий и живой. Дэйзи с удовольствием отметила разницу и сунула горшочек мне в карман, заявив, что он, конечно же, должен принадлежать мне.