О, Господи! Господи! Господи!
Забрызганный скальпель блеснул в руке Дженис. Халл начал кричать, когда она начала резать.
Перевод: Zanahorras
"История о головаче. Часть 1"
- Было жутчее, чем ты слышала, - говорит тебе Дори Энн Слэйт, подливая кукурузного ликера в чашку. Ты просто забежала в ее крытую толем лачугу выразить соболезнования и... на тебе.
Ты и не думала.
- Я тока слышалa, что ее сестру, Люси, грохнул кто-то, кто вломился в дом.
Налитые кровью глаза Дори Энн кажутся больше положенного, но ввалившимися; в каком-то смысле у нее и вся жизнь провалилась. Ей сорок пять, но с той недели она словно лет на десять постарела. Цветущая грудь, заставлявшая подвывать всех мужчин, увяла под поблекшим желтым топом. Она всегда была для тебя типа матери-на-подмену, пышнее самой жизни, налитой силами и мудростью. Теперь она казалась неопрятной, светлые волосы потускнели и спутались. Она сидит со скрещенными ногами за шатким столиком и тебе видны дорожки тонких синих вен.
- Xочешь послушать, Марла? - спрашивает она.
Вопрос тебя шокирует. Тебе не стоило бы слушать, но... хочется. По какой-то причине хочется.
- О, мисс Дори, не хочу, чтоб вы мучались рассказом, но...
Внезапно полумертвые глаза на миг озаряются. Она похлопывает тебя по рукам на столе:
- Видишь ли, милая, рассказывать об этом мне приятно. А мне, видит Бог, не помешает хоть что-то приятное...
- Приятное? - ахаешь ты, не подумав. - Но мисс Дори, что ж приятного в рассказе о том, как сестру грохнули?
Безрадостный смешок, потом еще глоток.
- Ну ясно, тебе так не кажется, дорогая. Тебе скока - двадцать, двадцать один?
- Не, еле восемнадцать.
- Надо ж! - вскрикивает старшая, чуть громковато. - А ты цветешь, девочка! Это даже плохо - быть насколько красивой. Ты еще поймешь, что это проклятие, как поняла когда-то я. Лучше бы Бог нас сделал жирными и страшными. Моя сестра Люси это поняла, и нелегким образом.
Тебя терзает вопрос, поднявшийся из самых темных закоулков твоей души. Почему ты хочешь это знать? Как может быть приятно говорить об убийстве твоей сестры?
- Ты ведь чуток знала Люси, да? Она тоже была красива, на двадцать лет младше меня. Да... Наша мамаша сначала меня родила. Но внешность и принесла бедняжке Люси столько горестей. Парни ей проходу не давали и, что еще хуже, ей это нравилось. Реднеки трахали ее с пятнадцати-шестнадцати, да внутри у нее что-то не так было, она все время выкидывала. Но полтора года назад получился у нее малыш Кейд, так она его назвала. Но кто отец, не говорила...
Ты не знаешь, почему Дори Энн замолкла, но замечаешь, что слушаешь ее, вытянувшись на стуле от напряжения. Твое сердце колотится.
Снаружи садится солнце. Ты слышишь, как сверчки и лягушки заводят песни.
- Толком не знают, в какую это было ночь - пятницы, субботы, типа того. Парни из департамента шерифа так сказали. Кто-то пришел и изнасиловал ее, прямо возле колыбельки с младенцем. Пару раз изнасиловал, как сказали, и в зад тоже. Попользовал, чтобы кончу сбросить. Девчушку вроде тебя, Марла. Ты должна это знать. От большинства парней добра не жди. Говорят они приятно, выглядят хорошо, но в конечном итоге, ты для них только теплая дырка, куда можно кончить. Как Люси была для того парня. Натрахавшись, он перерезал ей горло. А затем, как говорят, насрал на пол и нассал на малыша Кейда в колыбельке. И ушел.
Желудок твой возмущается от этих слов, но еще сильней тебя беспокоит, что она сказала раньше: ты просто теплая дырка, куда можно кончить. Так вот, что ты в глазах мужчин?
Все, что ты можешь, - глотать.
- Но, видишь ли, он оставил дверь открытой - нарочно. Люси жила там дальше, по старой дороге, за буреломом, где раньше обитал старый башмачник Джейк Мартин. Туда почти не ходят, даже почту не носят, ведь Люси вселилась в дом старой Марм, а старая Марм разрешила ей, сама она сейчас в том мерзком доме престарелых.
Твое сердце, кажется, бьется с перебоями.
- Что... что случилось с ребенком?
- А ты че думаешь? Три, четыре дня прошло, пока кто-то решил дом проведать. Ясное дело, звери туда уже забрались и добрались до дитя. Скунс, опоссум, дикая собака. Кто знает? Бедняжку нашли снаружи - то, что от него осталось.
От этих слов тебе дурнеет.
- И все это он сделал с моей сестрой, просто чтоб кончу сбросить, - но Дори как-то странно говорит об этой трагедии.
Она не кажется особо расстроенной, замечаешь ты. А сама ты расстроена, это точно.
- Понимаешь, Марла, от мужчин не просто добра не видать. Большинство из них - зло. Почему-то когда трахают девок, они становятся злом.