Козырнув офицеру, счастливый Степа бросается помогать нахимовцам.
Левашов взглянул на часы.
— Дайте передышку, — приказывает он Коркину.
— Воздух! — громко объявляет старшина.
Несколько ребячьих голосов подхватывают слова сигнала:
— Воздух!
— Воздушная тревога!
— В укрытия!
В саду училища репетирует оркестр. Оркестранты-воспитанники с интересом наблюдают за работой «севастопольцев».
Услыхав сигнал воздушной тревоги, они сразу меняют мелодию музыки.
В оркестре возникает гул моторов, раздается вой падающей бомбы, гремят взрывы, трещат пулеметы.
Работа на пирсе прекращается. Воспитанники бегут в «укрытия».
К Левашову подходит начальник училища.
— Молодцы ваши «севастопольцы»! — хвалит он мальчиков. — Красиво работают.
На лице у Левашова мелькает улыбка.
— Я бы их наградил, товарищ адмирал.
Контр-адмирал тоже улыбнулся.
— Ну что ж, придется…
В награду за отличную работу воспитанники пятой роты отправляются на прогулку. На шлюпках под парусами они уходят в море, держа курс на дальнюю береговую батарею.
Летит над морем радостная нахимовская песня…
Береговая батарея. Из укрытия поднимается длинный ствол орудия.
Нахимовцы окружили орудие, наблюдают за работой расчета.
Надвигается черная туча.
Места номеров расчета занимают теперь мальчики. На боевые посты становятся Дима, Сергей, Марат и другие воспитанники.
Снежков дублирует командира. Он передает данные для стрельбы, потом, взмахнув рукой, командует:
— Огонь!
В ту же секунду раздается первый удар грома.
Все смеются, смотрят на небо.
В стороне стоят Левашов, Коркин, дежурный офицер. Сильный порыв ветра.
— Эге, ветерок настоящий! — придерживая фуражку, восклицает довольный Коркин.
— Да, придется вам переждать, — замечает дежурный офицер и обращается к Левашову: — Разрешите распорядиться насчет ужина?
— Нет, спасибо, — отвечает Левашов, покрепче натягивая фуражку. — Ужинать будем дома. А погода для нас самая подходящая. Как вы думаете, товарищ Коркин?
— Погодка недурна! Для оморячивания — в самый раз.
Левашов улыбнулся, взглянул на часы.
— Через десять минут сбор.
— Есть!
Конец разговора слышит появившийся здесь Марат.
На вершину небольшого холма взбирается группа ребят во главе со Снежковым. Ветер треплет их воротники, надувает одежду. Мальчиков догоняет Марат, кричит:
— Последние известия! Сейчас возвращаемся домой!
— Домой? — удивился Федя. — Не может быть! Шторм же начинается!
— Ну что ж, — отвечает Марат. — Пошла же домой четвертая рота. — Он указывает на море, где виднеются вдали парусные шлюпки 4-й роты.
— Сравнил! — восклицает Федя. — У них командир — бывалый моряк! С таким и в шторм не страшно…
— Что и говорить, орел! — соглашается Марат.
— Да нет, — решает Федя, — ты, наверно, напутал, Марат. Разве наш рискнет в такую погоду?..
Издали доносится трель боцманской дудки. Сбор.
— Смотри-ка! — встревожился Снежков. — Не пришлось бы нам сегодня искупаться…
Шлюпки пятой роты у причала. Их сильно качает. Заканчивается посадка.
Нахимовцы присмирели. Бодрое настроение у Снежкова заметно упало. Бескозырка натянута по самые уши. Он крепко держится обеими руками за скамью.
— Товарищ капитан третьего ранга, а может быть останемся, переждем погоду? — обращается Коркин к Левашову, заметив волнение Снежкова.
— А что, дождь будет? — спрашивает Левашов и смотрит на небо.— Ничего, мы ведь моряки — промокнуть не боимся. Вот разве… — он не договаривает и обращается к мальчикам: — Кто плохо плавает — поднять руку!
Рук никто не поднимает.
— Отлично! — замечает Левашов. — Все плавают хорошо — я так и думал…
И вдруг раздается робкий голос Снежкова:
— Товарищ капитан третьего ранга, я, кажется, плаваю неважно…
— А почему руку не подняли?
— Держусь, — объясняет Снежков, продолжая крепко держаться за скамью.
Левашов прыгает в шлюпку.
— Отходим!
Кабинет начальника училища. Контр-адмирал просматривает принесенную ему на подпись бумагу. Это напечатанный на машинке приказ начальника училища об организации на башне учебного наблюдательного пункта.
— В первую очередь пойдет на башню пятая рота, — говорит контр-адмирал, подписывая бумагу. — Час я назначу сам.
— Есть, — отвечает офицер. — Разрешите узнать…