— Люди, вынужденные проводить столько времени наедине с собой, как эти… Космпроходцы… Они просто не могут ограничиться только официальными записями! Они ведут личные дневники. Пишут письма. Записки для памяти. Рисуют, в конце концов!
— А ты не дурак, — сказал Виктор Пайнс. Один его мутный глаз шевельнулся в сторону Акимова, другой, как и прежде, смотрел, не мигая, в потолок.
— Да, приятель Виктор. Не дурак! И я тебя вскрою, можешь не сомневаться. Все твои дурацкие тайны…
— Я бы пожал плечами, но вы подключили к своему приборчику только мою голову, — сказал труп. — Имейте в виду — я ничего не скрываю. Я совершенно прозрачен, открыт…
Он ухмыльнулся, дернул щекой, и кусок ее отвалился, предъявив санитарной службе несколько черных и кривых кариозных зубов. Мертвец потрогал дыру в щеке языком, и от этого движения с лица его сполз еще один лоскут кожи. Он шлепнулся на пол.
При виде этого Джемму едва не вырвало. Она отвернулась.
Акимов же только подкрутил верньеры «Лазаря», убавив интенсивность микротоков.
— Новой заморозки ты, приятель, не выдержишь. Но и поджаривать тебя резону нет. Посиди-ка на медленном огоньке. Ты ублюдок, но ты еще можешь быть нам полезен, — настраивая прибор, сказал начальник группы. — Давайте думать, ребята. У нас два вопроса. Первый: мы все-таки должны выяснить, что у них здесь произошло. И второй: корабль заблокирован, но нам придется как-то из него выбраться. Второе вытекает из первого. Пока не выясним, что за хрень тут случилась… Полагаю, на это не уйдет слишком много времени. Аксель, ты был в каюте этого подонка. Что там?
— Фильмы. О животных, растениях. По медицине, микробиологии. И все такое. Документалки. Лекции, научные передачи…
— Больше ничего?
— Ничего.
— Ну да. Ведь наш приятель — биолог…
— Спроси меня, приятель! — прохрипел мертвец. — Я все расскажу, честь по чести. Вы ж для этого меня воскресили!
— А ты воспользовался этим, чтобы обмануть нас. Захлопнул капкан вместо того, чтобы честно рассказать. Предупредить… Скажи, на кой черт? Что мы сделали тебе плохого, скотина?! — ледяным голосом спросил Акимов. Он отошел в сторону и сел на стул, подсунув под себя жилистые ладони.
— А что сделали плохого одиннадцать миллиардов человек, обитающих на планете Земля?.. Хотя нет. Дай-ка спрошу по-другому. Что плохого сделали шесть супружеских пар, которые в 40 году отправили в полет к Немезиде?.. Что плохого сделал Курт Михальчик, когда в его штурмовой шлюпке накрылся двигатель, и он, в попытке спасти свою жизнь, совершил вынужденную посадку на каменистом плато «Новой Калифорнии», малой экзопланетки в той звездной системе, которую мы прилетели исследовать?
(«Что плохого сделал я, женившись на Линде? — подумал Аксель, глядя как стекают гной и сукровица по растрескавшимся черным губам Виктора Пайнса. — Зато теперь я действительно готов сделать много плохого. Не стоит мне возвращаться…»)
— Он подцепил что-то там, на этой Новой Калифорнии? — спросила Джемма. Она повернулась и, морщась, взглянула на мертвого биолога.
— Нет, там ничего не было. Новая Калифорния пуста. Чиста, как стерильная чашка Петри в лаборатории.
— Тогда в чем же…
Виктор Пайнс задрал в потолок и второй глаз.
— Курт был отличным пилотом и выдающимся инженером. Он сумел не только посадить неисправную шлюпку — он еще и починил ее. Взлетел и вернулся к нам на корабль. К беременной жене. Люси оплакивала его двое суток, и мы никак не могли успокоить ее. Пока, наконец, не восстановилась связь, и она не услышала по интеркому его голос: «Люси. Я обещал вернуться. И я возвращаюсь»…
— Господи! — Акимов скривился, словно только что раскусил лимон. — Ближе к делу, приятель! Хватит с нас этих розовых соплей.
— Хорошо, — покладисто согласился покойник. — Итак, Курт вернулся. А сразу после его возвращения мы получили сигнал с Новой Калифорнии. И это был, несомненно, сигнал разумных существ…
— Ты же только что сказал, что планетка была пуста?
Покойник вздохнул и перевел один глаз на Акимова.
— В том-то и дело! — сказал он. — Это свело с ума и перессорило всю нашу команду. Ведь мы уже приняли решение, что надо вернуться. Мы хотели растить своих детей на обратном пути. Людям не нашлось места в системе Немезиды. Поэтому мы хотели вернуться. Господи, как мы хотели вернуться!
Из глаз Виктора Пайнса потекли слезы. Он шумно запыхтел, зашмыгал носом. Речь биолога сделалась бессвязной и невразумительной. Голова его затряслась…
— Пож. жа… луста… По… гите… Ды… шать… Не могу… ды… Пожа…
— Нужно успокоительное! — крикнул Акимов. — Джемма, сделайте ему укол. У вас есть что-нибудь в вашем медицинском чемоданчике?!