Вечером Мико предложил уничтожить оставшиеся семена. Я согласился. Мы вынесли их и сожгли в термопечи. Клянусь, вместе с треском я слышал стон.
Помощи все нет. Ветер яростно налетает на станцию. Кажется, он еще больше усилился. Ощущение, что даже тройные окна бьет дрожь.
Метеодатчики показывают, что непогода стихнет через пару дней. С базой связи нет.
Грог все еще лежит в медотсеке. Он ничего не говорит, не ест, не шевелится. Программа фиксирует жизнь, но сколько она продлится?
— Оно соединяться с ним, — тихо произнес Мико, — мы уничтожать, оно не отпускать.
Давай же, великан! Ты сможешь, я знаю!
Грог мертв. Сегодня навестил его, а по дороге назад приметил маленькую темную лужицу. Опустился на корточки, увидел еще одну лужицу под койкой. Инстинкт самосохранения сработал позже, чем я успел сунуть руку и коснуться мягкой склизкой массы. В тот же миг Грог дернулся и с внутренней стороны койки на пол упал большой белый червяк. Толстый, он проворно выскользнул и постарался уползти, но я успел достать его стулом. Пока червь переворачивался, я подскочил и раздавил его. Раздался жалобный вопль. Желеобразное тело затрясло, показались бледно-серые внутренности. Я топтал и топтал, пока противник не перестал шевелиться.
Мико сказал, что нашел меня спустя два часа рядом с останками червя. Говорит, я плакал и ругался одновременно. Мы перевернули Грога, его спина оказалась прогрызена, внутренности почти отсутствовали. В оболочке из кожи шевелились пять розовых комочков. Завидя нас они бросились наутек. Двух мы смогли убить, но остальные выскочили из медотсека и скрылись в вентиляции.
Три часа мы обыскивали станцию, ощущая долбанное дежа вю. И вновь ничего. Хитрые бестии каким-то образом избегали сканеров. Мы вернулись обратно. Грог уже затвердел и отяжелел, почти превратился в камень. Мы накрыли приятеля простыней, притащили тележку и перекатили на нее тело. Морга на станции не планировалось, пришлось выкатить беднягу на поверхность. Боже, как же там холодно!
Весь прошлый вечер и ночь обыскивали станцию. Пару раз замечали вытянутые тени, перебегающие дорогу. К утру валились с ног от усталости. Поспали пару часов, сменяя друг друга. Затем продолжили поиски. Очередная попытка связаться с базой провалилась. Днем ветер был слишком силен. Хотя на Новой Церере один черт, что день, что утро, что вечер, — холод и вечная серость.
Челнок так и не появился. Удалось прикорнуть всего час. Ночью слышали шепот. Понятный и не понятный одновременно. Словно слова меняли местами, переставляли буквы, составляли предложение на разных языках, пытаясь нас запутать. Иногда Мико смотрит в одну точку, замирает, будто прислушивается или видит то, что не подвластно мне. Я боюсь, что он может стать как Грог. Постараюсь дать ему больше времени на отдых.
Мико пропал! Почти всю ночь я пытался соединиться с базой, пока приятель отдыхал. Клянусь меня сморило на секунду! И тот сон, когда я открываю глаза и вижу сгорбленную фигуру приятеля, медленно шагающего к выходу. Я смотрел, словно завороженный, но не мог пошевелиться. Это шепот! Мерзкий шепот, доносящийся отовсюду. Он заставил меня уснуть и увел Мико. Он навеял дикие фантазии сновидений, в которых Мико отрешенно посмотрел на меня, прежде чем закрыть дверь, а его губы шевелились, силясь что-то произнести.
Обошел станцию. Устал… больше не могу. Несколько дней не высыпался. Шепот все громче. Помощи нет. Нужно поспать, но не могу.
Открыл файл с отчетом по анализу растения. Много научной лабуды, да еще текст расплывается, вызывая сильнейшее желание уснуть на клавиатуре. Удалось понять то, что по своей структуре растения были чем-то вроде промежуточной стадии. Их можно сравнить с бабочками, которые из гусеницы превращаются в куколку и только потом обретают возможность летать. Вопрос в том, кто те твари, что вылупились из червя? Уже бабочки или еще гусеницы?
Пристрелил одну из тварей. Обошел станцию. Когда вернулся услышал возню в медотсеке. Оно замешкалось, пытаясь оттащить нечто, при детальном рассмотрении оказавшееся отгрызенной ступней в ботинке. Бедный Мико, надеюсь, ты не сильно мучился перед смертью.
Тварь оказалась живучей. Раненая, она яростно шипела и пыталась укусить двумя верхними клыками. Добил армейским ножом, подаренным давным-давно командиром за хорошую службу. Плоть твари мягкая, влажная, склизкая. Кровь темная, сильно отдающая железом. Тело длинное, похожее на гигантскую крысу или крота, около метра. Глаз нет, нос заканчивался пульсирующим шаром из которого торчали шесть красных жгутиков. Передние лапы гораздо меньше, чем задние. По три пальца на лапе, острые коготки. Но более жуткой выглядела пасть — только два верхних острых клыка, а дальше пустота, ведущая в глотку. Я разрезал горло и чуть не поранился о засевший в глотке хоботок с сотней крошечных, до невозможности острых, зубов. Я представил, как такая крысоподобная тварь заглатывает руку или ногу, а хоботок измельчает мясо до размеров булавки. Боже! Как? Зачем ты придумал этих бестий? Нужно покончить со всем этим. Их осталось всего двое.