Она была теплой и податливой из-за своего измученного состояния. И хоть я и выпил всего одно пиво, сегодня мне было сложно остановиться.
— Отведи меня куда-нибудь, – ее вздох – это все, что мне было нужно и я подтолкнул ее к двери, ведущей нас в коридор.
Наверх, наверх через лестничные клетки и коридоры, останавливаясь только в темных закоулках, чтобы целовать друг друга, пока кто-нибудь из нас не прекратит это, чтобы продолжить поиски укромного места. Было что-то притягательное в Норе. То, как пахли ее волосы, то как ее язык переплетался с моим. Я не новичок в том, как привлечь к себе девушку, но ее невинность и желание учиться языку моего тела было потрясающим и возбуждающим явлением.
Когда до нас больше не доносились голоса людей, я толкнул тяжелую дубовую дверь и закрыл нас внутри. Это было что-то вроде небольшой комнаты отдыха и наверно ее иногда использовали как место для переодевания, но сегодня она была свободна.
— Позволишь мне сегодня пробраться под это платье, красавица?
Она пятилась до тех пор, пока спиной не встретилась с белой стеной позади нее.
К настоящему моменту мы уже много раз горячо и долго целовались с ней, но каждый раз, стоило мне попытаться расстегнуть пуговицу на ее школьной форме, Нора закрывалась как замок в Скотленд-Ярде, к которому у меня не оказывалось нужной комбинации.
Она захихикала, но ее глаза стали цвета раскаленного металла.
— Я не знаю...
Я не дал ей времени обдумать это и накрыл ее рот своим. Это было медленно и опьяняюще. Я задавал ритм поцелую. Может она и была пьяна, но мне некуда было спешить. Сегодня ночью у меня не было никаких более важных дел, и я бы мог провести здесь с ней следующие часа четыре.
Я крепко сжал ее тонкую талию и прошелся вверх по ее телу. Мои мозолистые руки прикасались к нежной ткани ее платья. Я практически услышал, как Нора замурчала, когда мои пальцы прошлись по ее груди и двинулись дальше. Нас ничего не разделяло кроме верха от ее платья, но даже сквозь него я чувствовал, как затвердели ее соски.
— Подожди, Ашер... – Черт возьми. Я вздохнул, уронив голову на ее плечо, потому что она собиралась остановить меня и все, что у меня останется, это мои посиневшие яйца. Снова. Когда мне удалось скрыть свое раздражение и разочарование, я поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Мне не очень хорошо.
Все желание и тот жар, что появился между нами, исчез с ее лица. Теперь ее кожа стала бледной и холодной. Нора прижала руки ко рту, заглушая соответствующие звуки.
Черт, ей было плохо, она не пыталась строить из себя скромницу.
И снова еще один стояк отправился на тот свет.
— Хорошо, давай присядем. – Мне в голову внезапно пришла идея из-за которой опозорится, и она и ее придурок отчим. — Вообще-то почему бы тебе не спуститься вниз и не поискать маму?
Если мне повезет, ее стошнит прямо на глазах у всего оперного театра.
— Ашер, у Беннета сейчас время предвыборной кампании. Если кто-нибудь увидит меня в таком состоянии... О боже, – она застонала и снова опустила голову между ног.
«Оу, я в курсе, именно поэтому я здесь и заинтересован в тебе».
— Не беспокойся, красавица, я позабочусь о тебе.
Я попытался поднять Нору, но ее кожа была холодной и липкой, и она все время падала обратно, как шнурок, который выпускали из рук. Я не врал, когда говорил, что она пьяная в стельку. Наверно просто ей стало плохо только сейчас, как это обычно и бывает, когда ты пьешь. Мне нужно попытаться спустить ее вниз.
— Мне нехорошо, – ее голос надломился, и она заплакала, а вместе с этим я почувствовал укол чувства вины.
— Ты просто будешь чувствовать небольшую слабость в ногах, красавица. Давай попытаемся лечь.
Сегодняшняя ночь не подходила для этого. Или по крайней мере это то, что я себе говорил. Спустя десять минут Нора уснула. Ее худое тело свернулось калачиком в большом кресле, которое стояло в углу комнаты.
Когда она отключилась, я не смог убедить себя остаться там. Было уже достаточно плохо, что я вообще пожалел ее, и в душе я проклинал себя за эту мягкотелость в себе.
Я выскользнул из комнаты и опустился вниз по лестнице, раздраженный тем, как в итоге закончилась такая многообещающая ночь.
— Ашер, – донесся до меня сексуальный низкий голос, когда я завернул за угол.
На противоположном конце лестницы в умопомрачительном черном платье стояла Эвелин Штутгарт – немецкая наследница, которая всегда была надежным другом во времена особой нужды. В прошлом году у нас было соглашение, действующее на постоянной основе, в котором говорилось, что мы трахаемся, когда угодно в подходящее друг для друга время. Не знаю, почему оно ослабло, но иногда мы все еще встречаемся на мероприятиях.
И сегодня мне показалось, что было бы гениальным вернуть это соглашение в силу.
— Эвелин, выглядишь как всегда отлично. Как там Мюнхен?
Она пожала плечами, ее длинные черные локоны упали на грудь, пока она стояла, уставившись на меня своими светло-голубыми глазами. Ей также хотелось потрахаться. И после неприятностей с Норой эта идея мне казалась очень заманчивой.
— Все такой же старый. Никогда не могу оставаться на одном и том же месте слишком долго. Но я скучаю по нашим выходным в Монако, – воспоминания о тех временах, которые мы провели на яхте ее отца были одними из моих любимых, когда я собирался подрочить.
— Что привело тебя сюда наверх?
— То, что внизу не было ничего интересного. Но... кое-что очень интересное может быть здесь.
Эвелин была не из тех девушек, которые говорят неуверенно и расплывчато. Она преодолела расстояние между нами, и как только подошла ко мне, то сразу положила руки мне на плечи. Ее губы прижались к моим. Они были умелыми, но предсказуемо опытными в том, что она первой «напала» на меня.
И я позволил ей. Злой из-за той неприятной ситуации, что произошла со мной, я хотел сделать что-то безрассудное. Так что было похоже на то, что Вселенная послала мне Эвелин, чтобы соблазнить меня.
Она пахла экзотическими цветами и дорогими пентхаусами, и была женственной в отличие от Норы. Эвелин скорей всего была фантазией половины мужчин, находящихся в этом помещении. Но все же, когда она начала прокладывать дорожку из поцелуев вниз по моей шее, посасывая и покусывая те самые места, от которых у меня бы мгновенно встал еще год назад, сейчас ничего не произошло.
Мой член был вялой бесполезной частью тела, которая находилась у меня в штанах. Черт возьми, не могу перестать думать о заливающихся румянцем щеках и руках, которые отталкивают мои руки, когда я пытаюсь раздеть ее.
Не говоря ни слова, я отталкиваю ее от себя и начинаю спускаться вниз.
— Какого черта, Ашер? – я услышал ее охрипший голос у себя за спиной.
Я не потрудился ответить, мне было слишком стыдно, или я был слишком разозлен.