— Не знаю, – я пожал плечами и обвел взглядом танцевальную площадку, избегая ее вопроса.
— Ой, да ладно... У тебя должен быть любимый подарок. Электронная собака? Нет, ты же рос в богатстве. Это была «Мазерати», которую тебе вручили, когда тебе было двенадцать? – негромко засмеялась она.
Теперь Норе было абсолютно комфортно находиться рядом со мной. Пойманная в мои расставленные сети. И становилось все сложнее и сложнее запутывать ее в них. С одной стороны, я достиг того, чего хотел. Но с другой, в довесок к этому пришло то, чего я вообще не ожидал. У меня появились настоящие чувства к этой девушке. Я думал, что буду способен избежать этого, защитить себя от эмоций, которые придут из-за того, что я провожу так много времени с одним человеком. Но нет прививки от этого... И теперь мне не все равно. Я словил себя на мысли, что пытаюсь рассмешить ее или жажду ее прикосновений, когда мы находимся в комнате полной людей.
Я глубоко задумался, постукивая пальцем по подбородку.
— Ладно... Когда мне было восемь, мне подарили гитару. «Martin Vintage» тысяча девятьсот двадцать шестого года. Она была красивой. Отполированное дерево и идеально натянутые струны. Я проводил часы за ней, пытаясь играть и делая песни еще более идеальными с ее помощью.
— Не знала, что ты умеешь играть на чем-то, – она улыбнулась, пораженная моим откровением.
— Да, моя мама пыталась научить меня, это она была у нас в семье с музыкальными талантами – сказал я, мои руки замерли на ее спине.
— Она все еще играет? – негромко спросила Нора; она знала, что до этого я никогда прежде не упоминал о своей матери.
Кто-то засмеялся на заднем плане, когда группа начала менять песни. Я слышал, как до меня доносятся разные звуки, по венам потекла ярость, когда я начал думать о той роли, которую сыграла ее новая семья в смерти моей матери.
— Нет, не играет, – ответил я, тщательно все обдумав.
Нас прервал голос, взявший в руки микрофон.
— А теперь настало время короновать наших короля и королеву Зимнего бала! Вы голосовали всю неделю за своих любимых одноклассников и пришел момент увидеть наконец кого же вы считаете самой любимой парой здесь, в «Уинстоне»!
Все в зале развернулись лицом к сцене, и я не смог сдержаться и заворчал от раздражения. Хоть я может и был одним из популярных детей здесь, я не мог быть еще более отстраненным от всех этих слухов и общественной жизни в школе. Я такой отчужденный, что по какой-то тупой причине это заставляет людей желать узнать обо мне больше, чем если бы я участвовал во всем этом.
— Королем и королевой Зимнего бала в этом году становятся... Ашер Фредерик и Нора Рэндольф!
Зал взорвался аплодисментами, и все внутри у меня сжалось в узел. Я даже и не подозревал, что так много людей в этом напыщенном зале знают, что мы были парой. Но по всей видимости я не настолько незаметен, как надеялся на это.
— Что?!
Лицо Норы выражало чистый восторг, я же внутри начинал потихоньку паниковать.
Она схватила меня за руку и потащила к сцене, а я шел за ней на подкашивающихся ногах. Поднявшись на сцену, я стал ждать, пока они оденут на нее корону, а потом подойдут и ко мне.
Глядя на нее, стоящую во всем этом королевском наряде, я мог только стоять и представлять, как эта безвкусная вещь ломается и падает на пол. Я надеялся, что с ее жизнью произойдет тоже самое, когда я наконец выведу на чистую воду МакАлистера и расскажу о всех тех зверствах, которые он совершил.
Глава 24
Определением слову гений является «человек, обладающий исключительной интеллектуальной или творческой силой, или имеющий другие природные способности».
А где они собирают гениев?
В «Менса».
Мои результаты IQ теста зачислили меня в общество с высокими интеллектуальными способностями, когда мне было всего восемь лет, набрав огромное количество процентов в стандартном IQ тесте. Обо мне писали в учебниках, напечатали в местной газете, меня вызывали к себе руководство университетов и ученые, чтобы я посетила их. Стоило туда приехать, мне давали решать задачи по математике, разбирать научные теории, правовые гипотезы и другие категории, где они проверяли мои знания. Мой мозг проверяли с помощью МРТ и рентгена. Медики хотели точно определить происхождение моей одаренности. Говорили, что никогда прежде не встречали кого-то похожего на меня.
Все эти путешествия и добровольные вылазки нам компенсировались денежно. Что было очень хорошо, на самом деле. Один из университетов предоставил мне гранд, на обучение, который полностью покрывал расходы на все годы учебы. Другой заплатил маме немалую сумму просто за то, чтобы я сидела у них на лекциях в течение недели и выдвигала свои теории, которые зачаровывали профессоров, приходивших туда.
Но когда наступил переходный возраст, ко мне пришли головные боли и тревожность. Доктора никак не могли понять в чем дело, не могли найти лекарство от этого, не могли найти причину, почему мой мозг, кажется, перегружает сам себя. В одно мгновение со мной все в порядке, я сижу за столом на кухне и делаю домашнее задание, а в следующий момент, боль приходит в двойном размере.
Кластерная мигрень.
Такой мне поставили диагноз. Боль впивается в мой череп, временно лишая зрения, и оставляет разбитой и подавленной на добрую неделю.
Мигрень всегда приходила, когда наступало время тестов в школе, и я начала замечать вырисовывающуюся картину.
Так что сегодня, готовясь к промежуточным контрольным, сидя у Ашера дома, моя рука начала трястись, и я ничего не смогла поделать и выронила на пол стакан с водой, которую в тот момент пила.
Стекло разбилось о твердое дерево в зале, и Ашер подскочил.
— Ты в порядке?!
Он выглядел удивленным. Беспокойство начало появляться на его красивом лице, но я не могла пошевелиться. Мое сердце так быстро начало грохотать в груди, будто лифт, который мчит на самый верхний этаж без остановок. В груди возникло уже знакомое чувство сдавленности. Оно подкрадывалось ко мне, словно лев, готовый к атаке. Дышать стало тяжело, я с хрипом начала втягивать в себя воздух. Руки дрожали, шея сзади похолодела и стала липкой. Единственное слово, которое я снова и снова повторяла у себя в голове – это «нет».
— Что нет, Нора? – Ашер практически спрыгнул с дивана, на котором лежал и читал, и низко припал ко мне.
Должно быть, я говорила это вслух, но не могла остановиться. Я начала раскачиваться из стороны в сторону, желая, чтобы этот зверь, который назывался тревожностью, слез с моей грудной клетки и отпустил меня.
— Красавица, в чем дело? Тебе нужно... Мне позвонить твоей маме? Или в скорую?
Он взял в ладони мое лицо и его теплое прикосновение помогло немного сбавить давление в груди.
— Паническая... атака. Они... случаются... у меня, – я пыталась сконцентрироваться на дыхании между словами, все еще покачиваясь; Ашер сел возле меня, будто защищая своим телом.