– А ты, дорогая, чего – точнее кого – хочешь ты? Мужчину, с которым провела первую половину дня, или мужчину, который уложил тебя на эту кровать?
Триша метнула на Роберта гневный взгляд.
– А тебе не все равно? Когда я уходила, чтобы уехать с Эндрю, ты не попытался меня удержать.
– Он водит машину как сумасшедший, тебе повезло, что ты доехала целой и невредимой.
Триша прищурилась.
– Ты что же, следил за нами?
Роберт не смутился.
– Странно, что ты меня не заметила, я держался примерно на две машины позади его «бентли».
– Тогда почему ты не последовал за нами до самого дома?
Помолчав, Роберт тихо сказал:
– Мне хотелось посмотреть, что вы будете делать дальше.
– В каком смысле?
– Выйдешь ты к Эндрю с чемоданом или попрощаешься и отправишь его восвояси.
– Не понимаю…
– Вижу, что не понимаешь.
Роберт быстро поцеловал Тришу в губы и резко сел.
– Мне нужно принять душ, все остальное подождет.
Недоумевающая Триша тоже села. Роберт встал с кровати и пошел к двери ванной. Триша тоже встала и воинственно подбоченилась.
– Подожди, сначала объясни!
Роберт обернулся в дверях, и Триша вдруг с удивлением заметила, что его лицо осунулось, черты напряжены, но не от гнева, а от чего-то еще, чему она не могла подобрать определение.
– Ты все еще его любишь, – проскрежетал он скрипучим голосом.
От изумления у Триши глаза стали круглыми.
– Кого, Эндрю? Нет!
– Только не надо лгать! Я сам видел, как на тебя подействовала случайная встреча с ним на благотворительном вечере.
– Ну и как же? – осведомилась Триша. – Я была потрясена? Кривилась от отвращения?
Роберт поморщился, словно от боли.
– Ночью во сне ты шептала его имя.
– Не может быть! – ахнула Триша.
– Да, я ничего не придумал. Ты занималась со мной любовью, или правильнее будет сказать, позволила мне любить тебя, а заснула с его именем на устах. Но если ты думаешь, что я безропотно позволю тебе вернуться к нему и не попытаюсь ничего предпринять, то ты плохо меня знаешь.
Триша начала кое-что понимать.
– Ты хочешь сказать, что практически обманом заставил меня подписать те бумаги, потому что думал, что я возвращаюсь к Эндрю?
– Сегодня утром я ему позвонил и сказал, что он не получит ни пенни из твоих денег. Очевидно, он мне не поверил.
– А еще ты ему сказал, что мы с тобой решили пожениться?
Роберт пожал плечами.
– А почему бы и нет? Ты же не думаешь, что я отдам тебя без борьбы? В любви и на войне все средства хороши.
Триша растерялась.
– Честно говоря, я уже не знаю, что и думать. С самой первой нашей встречи ты только и делаешь, что задаешь мне загадки.
– Это я-то задаю загадки? – возмущенно переспросил Роберт. – Тогда я не знаю, как назвать то, что ты со мной делаешь! Я влюбился в тебя с первого взгляда, меня как будто молнией ударило. Но ты была так ослеплена этим своим красавчиком Эндрю, что ничего не заметила.
Роберт круто повернулся и ушел в ванную, громко хлопнув дверью. Осмысливая услышанное, Триша так и стояла в оцепенении, пока Роберт не вышел из ванной. Его волосы влажно блестели, на коже кое-где еще остались капельки воды, вокруг бедер было повязано махровое полотенце.
– Я тебя заметила! – вернулась к их разговору Триша. – Если хочешь знать, я все время о тебе думала и меня мучила совесть, мне было так стыдно, что хотелось спрятать голову, как страус.
Роберт нетерпеливо отмахнулся.
– Триша, ты не обязана это говорить, я не просил подсластить пилюлю.
– Но это правда! – вскричала она. – Меня тянуло к тебе так, как никогда не тянуло к Эндрю! Но ведь я считалась его девушкой. Я боялась, что кто-нибудь заметит, как ты на меня действуешь, поэтому старалась держаться от тебя подальше, по возможности вообще не оказываться в одной комнате с тобой. Чтобы как-то справиться со своим неуместным влечением, я стала делать вид, что терпеть тебя не могу. А потом была та случайная встреча в кафе… словом, с тех пор я больше не могла притворяться.
Из ее глаз в который раз за последние два дня брызнули слезы.
– Не плачь, прошу тебя, – севшим голосом попросил Роберт.
– Я не хочу плакать, это само получается. Ты говоришь, что тебе приходилось несладко. Можешь представить, каково было мне? Думаешь, легко было осознавать, что я собираюсь замуж за одного мужчину, а влюбилась в другого? А еще ты обращался со мной как с марионеткой! Меня это бесило, но я ничего не могла с собой поделать и раз за разом откликалась, когда ты умело дергал за ниточки. Между прочим, ты и сейчас делаешь то же самое, стоишь и ждешь, когда я начну ползать у тебя в ногах, а сам…
Роберт шагнул к Трише и привлек ее к себе.
– Не надо валяться в ногах, лучше поцелуй меня по-настоящему.
И Триша снова подчинилась ему. Она целовала Роберта до тех пор, пока обоим стало не хватать воздуха. Потом, когда ни на одном из них не осталось одежды, Триша снова целовала его, и после, когда они упали на кровать. Позже, много позже, Роберт спокойно, как говорят о чем-то раз и навсегда решенном, сказал:
– Мы поженимся на следующей неделе.
– В церквушке при Нортнэсс-хилле, о которой я не знаю?
Роберт долго молчал.
– Все-таки придется втолковать Эндрю, что в его же интересах не совать нос в мои дела.
– Моя мать и твой отец тоже должны были пожениться в этой церкви?
Роберт понял, что пришло время расставить все точки над «i».
– Я не собираюсь тратить на разговоры о других людях больше времени, чем необходимо, у меня есть занятия поинтереснее, так что слушай внимательно, повторять я не буду. Твоя мать и мой отец были предназначены в супруги друг другу, еще когда обоим было по пять лет. Это было чисто деловое соглашение между Мак-Кинли и Кэссиди, мнением будущих жениха и невесты никто не интересовался, благо тогда они были слишком малы, чтобы что-то смыслить в этих делах. Однако шло время, и когда дети выросли, то оказалось, что они относятся друг к другу по-дружески, но не более того. А когда твоя будущая мать познакомилась с твоим будущим отцом и полюбила его, она и вовсе не желала слышать о том, чтобы выходить за отпрыска Кэссиди. Но, как я уже сказал, вопрос был решен без ее участия, пакет акций нашей компании был уже передан твоему деду в качестве свадебного подарка. Свадьба, как ты знаешь, расстроилась при не самых приятных обстоятельствах, но твой дед не пожелал вернуть акции.
Триша ахнула.
– Вот-вот, – продолжал Роберт, – мой отец тоже был потрясен. Но поделать ничего не мог, он сам переписал акции на имя Шона Мак-Кинли, и тот не преминул этим воспользоваться. Но это еще не все. Перед смертью старик, обладавший весьма своеобразным чувством юмора, составил завещание, по которому акции переходят в твое владение, если ты станешь женой мужчины из аристократической шотландской семьи.
– И ты начал за мной охотиться, чтобы я вышла за тебя замуж?
Роберт покачал головой.
– Какая же ты подозрительная! А я-то надеялся, что уже доказал тебе, что меня интересовала ты, а не какие-то акции, будь они неладны! Ты угадала, я действительно начал за тобой охотиться, но не из-за акций, а потому что я тебя увидел и мне понравилось то, что я увидел. А отцовские акции… пусть они остаются у тебя навсегда, у меня уже давно есть собственная компания, мне все равно, кому они достанутся, главное, чтобы ты была со мной.
– В качестве любовницы? – поддразнила Триша, заранее зная ответ.
Роберт ответил совершенно серьезно:
– Нет, в качестве жены, в качестве матери моих детей. Я люблю тебя, ты любишь меня, ничто не мешает нам пожениться. Даже Персиваль не против, потому что я обещал не выселять его из дома. Ну так как, Триша, согласна ты стать мой женой и терпеть мой ужасный характер, пока смерть не разлучит нас?
Триша сделала вид, что задумалась. Ей хотелось немного помучить Роберта, но, видя, с каким волнением он ждет ответа, она выпалила:
– Согласна!