Наконец он пришел в себя. Нилмадхав из Гхазипура и один из членов «Брахмо Самадж» разговаривали о Павхари Бабе[83]. Другой обратился к Рамакришне: «Господин, эти джентльмены были у Павхари Бабы, который живет в Гхазипуре. Он святой человек, как и вы». Учитель почти не мог говорить и только улыбался. Ученик продолжал: «Господин, у Павхари Бабы в комнате стоит ваша фотография». Тогда, указав на свое тело, Учитель с улыбкой произнес: «Всего лишь наволочка»[84].
Через некоторое время он продолжал: «Однако вы должны помнить, что сердце верующего служит обителью для Бога. Он, конечно же, обитает во всех живых существах, но с особенной радостью проявляет себя в сердце преданного Ему человека. Богатый помещик время от времени навещает все части своего имения, но слуги говорят, что чаще всего его можно застать в одной из гостиных. Так вот, сердце верующего и есть та излюбленная гостиная Бога.
Тот, кого джнани называют Брахман, а йоги — Атман, известен у бхактов как Бхагаван[85]. Одного и того же брахмана можно назвать жрецом, когда он совершает богослужение в храме, и поваром, когда он у себя дома на кухне готовит еду. Джнани, следующий путем знания, всегда рассуждает о природе реальности: говоря: "Не это, не то". Брахман не является ни "этим", ни "тем"; он не Вселенная и не те, кто в ней обитает. Когда джнани рассуждает таким образом, его разум погружается в покой. В конечном счете он исчезает совершенно, и ищущий уходит в самадхи. Таково Знание Брахмана. Суть его состоит в непоколебимой уверенности джнани в том, что только Брахман реален, остальной же мир*— не более чем иллюзия. Все эти формы и имена — всего лишь иллюзия, сон. Что такое Брахман, невозможно описать. Невозможно даже сказать, что Брахман — это личность. Так думают джнани, последователи философии веданты.
Но бхакты, в свою очередь, приемлют все состояния сознания. Обычное бодрствующее сознание для них тоже реально. Они не считают, что мир — иллюзия или сон. Они говорят, что Вселенная — это проявление силы и славы Господней. Все, что вы видите, создал Господь: небо и звезды, луну и солнце, горы и океан, людей и животных. Все это и составляет Его славу. Он внутри нас, в наших сердцах. Но он и вне нас. Наиболее продвинутые ученики скажут, что Он сам стал всем этим — двадцатью четырьмя космическими принципами, Вселенной и всеми живыми существами. Верующий в Бога хочет есть сахар, а не становиться им[86]. (Все смеются.)
Знаете, что чувствует любящий Бога? Его отношение к Богу таково: "О Боже, Ты — господин, а я — Твой слуга; Ты — мать, а я — Твое дитя". Или: "Ты есть и отец и мать. Ты — целое, а я — лишь часть". Любящему Бога совсем не нравится утверждать: "Я есть Брахман".
Йог пытается постичь Параматман, Высшую Душу[87]. Его идеал — слияние воплощенной души с Высшей Душой. Он отвращает свой ум от чувственного мира[88] и старается сосредоточиться на Параматмане. На первой ступени своего духовного пути он ищет уединения, учится предельно концентрировать внимание и практикует медитацию в строго определенных позах.
Но реальность от этого не меняется; различие только в именах. Тот, кто есть Брахман, является в то же время и Атманом, и Бхагаваном. Он Брахман для следующих по пути знания, Параматман — для йогов и Бхагаван — для тех, кто любит его всей душой».
Пароходик шел по направлению к Калькутте, но никто из пассажиров не замечал этого. Все глаза были прикованы к Учителю, а уши впивали нектар его слов. Дакшинеш- вар с его садами и храмами остался далеко позади. Колеса парохода с плеском вспенивали воды Ганги, но ученики не замечали ничего вокруг. Очарованные, они не в силах были оторвать взгляд от этого великого человека. На его устах сияла божественная улыбка, лицо излучало любовь, а глаза сверкали радостью — глаза человека, который от всего отказался ради Бога и теперь не знал ничего, кроме Него. Слова чистейшей мудрости струились с его губ.
Учитель: «Джнани, которые придерживаются адвайта-веданты, говорят, что творение, сохранение и разрушение, сама Вселенная и все живые существа суть проявления Шакти, Божественной Энергии. Если вы хорошенько обдумаете это, то поймете, что в таком случае все упомянутое действительно не более реально, чем сон. Только Брахман реален, все остальное — нет. Даже сама Шакти[89].
84
В другой раз Рамакришна сказал: «О Мать, то, что мы зовем человеком, есть лишь наволочка, не более чем наволочка. Сознание — вот где Ты пребываешь» [The Gospel of Sri Ramakrishna, unabridged ed., 225.].
85
В философии йоги атман может обозначать как индивидуальную душу, так и Высшее Я. В веданте индивидуальный атман рассматривается как идентичный высшему Атману. У вайшнавов Бхагаван означает «Господь» и служит почтительным наименованием личного избранного Бога.
86
Эта метафора противопоставляет две разновидности мистического союза с Богом. Быть сахаром — цель джнани, познающих Брахмана, не обладающего формой. Это предполагает полное слияние с Абсолютом при потере чувства собственной личности: верующий действительно становится Богом. Есть сахар — значит, соединяться с Богом, сохраняя некоторое остаточное ощущение себя. Бхакта, преданно любящий своего избранного Бога, наслаждается экстатическим слиянием с Ним (с Божественной Матерью или другим богом индуизма или любой другой религии). Все божества суть разные аспекты одной Реальности. Некоторые традиции (такие как иудаизм, христианство и ислам) отрицают саму возможность «стать сахаром», делая акцент на общении с Богом (как в концепции взаимоотношений «Я —Ты» по Мартину Буберу). Для Рамакришны эти две модели не взаимоисключающи, хотя он предпочитает «есть сахар». Он проповедует идеал виджнаны — системы знания, в которой многообразие Вселенной представляется проявлением Абсолюта, не обладающего формой. В состоянии самадхи Рамакришна полностью терял осознание окружающего мира, однако, по его словам, «Бог сохраняет во мне какой-то остаток личности для того, чтобы я мог насладиться общением с Ним. Наслаждение возможно, только если сохраняются категории "Я" и "Ты"»[ibid., 196].
87
88
Йогическая практика мысленного удаления от чувственного мира носит название
89
Свами Вивекананда вспоминает: «Однажды я путешествовал по одной из пустынь Индии. На протяжении целого месяца мне повсеместно встречались прекраснейшие пейзажи, озера удивительной красоты и так далее. Однажды мне очень захотелось пить, и я решил напиться из одного такого озера, но стоило мне к нему приблизиться, как оно исчезло. Сейчас же в моем мозгу сверкнула догадка, что это был один из миражей, о которых я так много читал. Осознав, что все эти великолепные пейзажи и прекрасные озера, видом которых я наслаждался весь последний месяц, были миражами, а я не мог отличить их от реальности, я посмеялся над собственной глупостью. На следующее утро я снова пустился в путь. Увидев следующее озеро, я сразу же подумал: "Это все мираж". Если хотя бы один раз распознать его, уже не сможешь обмануться. Так и иллюзия Вселенной в один прекрасный день растает без следа. Все, что мы видим, исчезнет, растворится. Вот такова сила познания» [Vivekananda, The Yogas and Other Works, rev. ed. New York: Ramakrishna Vivekananda Center, 1953, p. 761.].