Еще до того, как я сам вошел в это состояние, мне открылось, как поднимается кундалини, как расцветают лотосы центров[164] и как кульминацией всего этого становится самадхи. Это было совершенно удивительное переживание. Я увидел юношу двадцати двух — двадцати трех лет, очень похожего на меня, который вошел в сушумну и стал разговаривать с лотосами, прикасаясь к ним языком. Он начал с центра, расположенного в основании позвоночника, потом перешел к центру половых органов, пупка и так далее. Лотосы этих центров — с четырьмя, шестью и десятью лепестками — совсем завяли, но от его прикосновений вновь наполнялись жизнью.
Когда он достиг лотоса сердца (я прекрасно это помню!), поговорил с ним и прикоснулся к нему языком, этот прекрасный двенадцатилепестковый цветок распрямил свой поникший венчик и раскрыл лепестки. Затем он перешел к шестнадцатилепестковому лотосу горла и к лотосу, расположенному в середине лба и обладающему двумя лепестками. Наконец, распустился тысячелепестковый лотос на темени, я вошел в состояние Божественного осознания и с тех пор пребываю в нем».
Шри Рамакришна опустился на пол и сел рядом с Махи- мачараном. Тут же были М. и несколько других учеников, а также Ракхал.
Учитель (Махиме): «Я уже давно хотел рассказать вам о моих духовных переживаниях, но не мог. Я сделаю это сегодня.
Вы говорите, что, просто исполняя садхану, можно достичь такого же состояния духа, как у меня. Это не так. (Имея в виду себя.) Здесь есть кое-что особенное».
Ракхал, М. и остальные жадно внимали Учителю.
Учитель: «Господь говорил со мной. Это было не просто видение. Да, Он говорил со мной. Я сидел под баньяном и увидел, что Он идет ко мне со стороны Ганги. Как мы смеялись в тот день! Играя со мной, Он пощелкал суставами моих пальцев. А потом он заговорил. О да, Он говорил со мной.
Три дня я непрерывно плакал, а Он рассказывал мне, о чем говорится в Ведах, пуранах, тантрах и других книгах.
Он показал мне иллюзию Махамайи. Маленький огонек, горевший в комнате, стал расти и наконец охватил собой всю Вселенную.
Потом Он показал мне большое озеро, вода в котором была покрыта зеленой ряской. Ветер сдул ряску немного в сторону, и я увидел воду; но в мгновение ока ряска опять набежала со всех сторон и покрыла всю поверхность воды. Он поведал мне, что вода была подобна Сатчидананде, а ряска — майе. Из-за майи Сатчидананда не видна, и стоит только кому-нибудь узреть ее на мгновение, как майя снова скрывает ее.
Господь открывает мне природу ученика еще до того, как тот приходит. Однажды я увидел, как Чайтанья с учениками поет и пляшет неподалеку от Панчавати между баньяном и деревом бакул[165]. Среди них я заметил Баларама. Если бы он не пришел, кто снабжал бы меня сахарными конфетками и прочими сластями? (Указывая на М.) И его я тоже видел.
Я увидел Кешаба и его компанию в самадхи еще до того, как встретил его в действительности. Я увидел, как передо мной расселась целая толпа народу. Кешаб был подобен павлину с распущенным хвостом, который символизировал его последователей. На голове Кешаба я увидел красный драгоценный камень — это был его раджас. Он сказал, обращаясь к своим ученикам: "Послушайте, что он [Учитель] вам скажет". Я спросил у Божественной Матери: "Мать, они все 'англичане'[166]. Зачем мне говорить с ними?" Мать объяснила мне, что так оно и должно быть в эпоху Кали-юги. Кешаб и его последователи пришли, чтобы услышать от меня святые имена Хари и Божественной Матери.
(Указывая на себя.) Должно быть, тут действительно есть что-то особенное... У меня было много удивительных видений. Я видел Безраздельную Сатчидананду[167]. В этом видении передо мной предстали две группы людей, разделенных решеткой. По одну сторону были Кедар, Чуни и прочие ученики, которые верят в личностного Бога. По другую я увидел какое-то блистающее пространство, похожее на облако пыли красно-кирпичного цвета. В нем, погруженный в самадхи, сидел Нарендра. Я позвал его по имени: "О Нарендра!" — и он слегка приоткрыл глаза. В тот же миг я понял, что он принял рождение на земле в человеческом теле в Симле, в семье каястхов. Тогда я сказал Божественной Матери: "Мать, окутай его своей майей, а не то он покинет свое тело, как только войдет в самадхи". В это время Кедар, который верит в личностного Бога, поднял глаза, задрожал и бросился прочь.
164
В рукописях энергетические центры уподобляются лотосам с различным количеством лепестков (что имеет отношение к особенностям строения соответствующих нервных каналов, или нади). У человека с непробужденным сознанием кундалини спит, а лотосы пребывают в увядшем состоянии.
165
166
Индийцев, получивших европейское образование и придерживавшихся западного мировоззрения, Рамакришна называл «англичанами».
167
В этом видении Рамакришна познал Брахмана (называемого здесь Безраздельной Сатчиданандой, «Бытием- Знанием-Блаженством») в обоих его аспектах — как обладающего и не обладающего формой. Его ученики, которые веруют в обладающего формой Бога, находятся по одну сторону решетки, а Нарендра, единственный из них, — в царстве внеформенного, окутанный красноватым светом (что, может быть, символизирует его огненную природу, так же как красный драгоценный камень на голове Кешаба в предыдущем видении обозначал раджас, деятельное начало). Рамакришна подразумевает, что он вызвал Нарендру из состояния самадхи, дабы тот родился на земле в касте каястхов (одна из бенгальских подкаст), в районе Калькутты, называемом Симла (где, собственно, и родился Нарендра). Учитель просит Божественную Мать, чтобы его любимый ученик оставался в человеческом теле и не возвращался в первоначальное состояние погруженности в Божественное, которое настолько запредельно, что приводит в ужас всякого, кто верует в обладающего формой Бога.