МОЕМУ СЛУГЕ
Мне что-то скучно стало вдруг,
Устал от книг и от наук, —
Трудны Арата “Феномены”!
Так не пойти ль расправить члены?
Я по лугам затосковал.
Мой бог! Достоин ли похвал,
Кто, радость жизни забывая,
Корпит над книгами, зевая!
Скучать — кой толк, я не пойму,
От книг один ущерб уму,
От книг забота сердце гложет,
А жизнь кончается, быть может.
Сегодня ль, завтра ль — все равно
Быть в Орке всем нам суждено,
А возвратиться в мир оттуда —
Такого не бывает чуда!
Эй, Коридон, живее в путь!
Вина покрепче раздобудь,
Затем, дружище, к фляге белой.
Из листьев хмеля пробку сделай
И с коробком вперед ступай.
Говядины не покупай!
Она вкусна, но мясо летом
Осуждено ученым светом.
Купи мне артишоков, дынь,
К ним сочных персиков подкинь,
Прибавь холодные напитки
Да сливок захвати в избытке.
В тени, у звонкого ручья,
Их на траве расставлю я
Иль в диком гроте под скалою
Нехитрый завтрак мой устрою.
И буду яства уплетать,
И буду громко хохотать,
Чтоб сердцу не было так жутко,
Оно ведь знает, хворь — не шутка!
Наскочит смерть, и сразу — хлоп:
Мол, хватит пить, пора и в гроб!
* * *
Не держим мы в руке своей
Ни прошлых, ни грядущих дней, —
Земное счастье так неверно!
И завтра станет прахом тот,
Кто королевских ждал щедрот
И пресмыкался лицемерно.
А за порогом вечной тьмы
Питий и яств не просим мы
И забываем погреб винный.
О закромах, где мы давно
Скопили тучное зерно,
Не вспомним ни на миг единый.
Но не помогут плач и стон.
Готовь мне ложе, Коридон,
Пусть розы будут мне постелью!
И да спешат сюда друзья!
Чтоб усмирилась желчь моя,
Я эту ночь дарю веселью.
Зови же всех, давно пора!
Пускай придут Жодель, Дора,
Питомцы муз, любимцы наши,
И до зари под пенье лир
Мы будем править вольный пир,
Подъемля пенистые чаши.
Итак, начнем: струёй святой
Наполни кубок золотой, —
Мой первый тост Анри Этьенну
За то, что в преисподней он
Нашел тебя, Анакреон,
И нам вернул твою камену.
Анакреон, мы все, кто пьет, —
Беспечный и беспутный сброд,
Силен под виноградной сенью,
Венера, и Амур-стрелок,
И Бахус, благодатный бог,
Твой гений славим пьяной ленью,
* * *
Когда грачей крикливых стая,
Кружась, готовится в отлет
И, небо наше покидая,
Пророчит осени приход,
Юпитер кравчего зовет,
И влаге тот велит пролиться,
И, значит, хмурый небосвод
Надолго тучами замглится.
И будет Феба колесница
Сквозь мрак лететь к весне другой,
А ты спеши в свой дом укрыться
И, чуждый суете людской,
Блаженствуй в горнице сухой,
Пока мертва земля нагая, —
Трудолюбивою рукой
Тебя достойный стих слагая.
Как я, возжаждай — цель благая! —
Ужасный превозмочь закон,
Которым Жница роковая
Весь мир тиранит испокон.
И, чтоб греметь сквозь даль времен,
Трудись упорно. В час досуга
С тобою здесь Тибулл, Назон
И лютня, дум твоих подруга.
Когда бушует дождь иль вьюга,
А в дверь стучится бог шальной,
И ни любовницы, ни друга, —
Одушевленных струн игрой
Гони мечтаний грустный рой.
Когда ж ты стих довел до точки,
Усталый мозг на лад настрой
Бургундским из трехлетней бочки.
* * *
Эй, паж, поставь нам три стакана,
Налей их ледяным вином.
Мне скучно! Пусть приходит Жанна,
Под лютню спляшем и споем,
Чтобы гремел весельем дом.
Пусть Барб идет, забот не зная,
Волос копну скрутив узлом,
Как итальянка озорная.
Был день — и вот уже прошел он.
А завтра, завтра, старина...
Так пусть бокал мой будет полон,
Хочу упиться допьяна!
Мне только скука и страшна.
А Гиппократ — да врет он, право,
Я лишь тогда и мыслю здраво,
Когда я много пью вина.
* * *
Да, я люблю мою смуглянку,
Мою прелестную служанку,
Люблю, нимало не стыдясь,
Хоть неравна такая связь,
Ни полководцы с буйной кровью
Их рангу чуждою любовью,
Ни мудрецы, ни короли
Ни разу не пренебрегли.
Геракл, прославленный молвою,
Когда Иолу взял он с бою,
Плененный пленницей своей,
Тотчас же покорился ей.
Ахилл, гроза державной Трои,
Пред кем склонялись и герои,
Так в Бризеиду был влюблен,
Что стал рабом рабыни он.
Сам Агамемнон, царь надменный,
Пред красотой Кассандры пленной
Сложив оружие свое,
Признал владычицей ее.
Так, мощью наделен великой,
Амур владыкам стал владыкой,
Ни одному царю не друг,
Он ищет не друзей, но слуг.
И страсти нежной раб смиренный,
Юпитер, властелин вселенной,
В угоду мальчику тайком
Сатиром делался, быком,
Чтоб с женщиной возлечь на ложе.
Он мог богинь любить — но что же?
Презрев высокий свой удел,
И женщин он любить хотел.
В любви богинь одни печали,
Один обман мы все встречали,
Кто жаждет подлинной любви —
В простых сердцах ее лови.
А недруг мой пускай хлопочет,
Пускай любовь мою порочит,
Пускай, стыдясь любви такой,
Поищет где-нибудь другой!