Хорошо, если Бог поможет образумить и устроить его где-нибудь здесь, неподалеку, а если он предпочтет остаться под Москвой, ведь рано или поздно и Варя должна будет оставить и меня, и Лазвету Павловну. А Варя — единственная душа в доме, с которой я могу душу отвести.
Поняли теперь, что такое для меня эти цифры — 90-й и 91—й? Пока благодарю Господа, принимаю все это покойно и твердо, но что буду чувствовать тогда, когда все это вокруг меня рухнет? Не знаю и боюсь, что будет очень тяжко и скучно. (…)
Впервые опубликовано в кн. Памяти К. Н. Леонтьева. СПб, 1911. С. 82–85.
210. И. И. ФУДЕЛЮ. 12–13 января 1890 г., Оптина Пустынь
(…) Есть и другая история. Пока она еще сносна, но, может тоже со временем повлечь за собой ряд горьких последствий. Мой солидный, твердый, верный, умный, осторожный Саша Пронин вдруг, после стольких лет приличного поведения, прорвался совсем по-великороссийски. Увез горничную молоденькую от князя Вяземского (из имения), устроил ее в Козельске на свой счет, собрал компанию, кутил, начал пренебрегать всеми моими делами и, наконец, наделал долгов. Варя была очень огорчена; вмешались мы с от. Амвросием и убедили его уехать на несколько месяцев к отцу (под Москву), чтобы отвыкнуть, пережить чувства, так сказать.
Он очень умен и вовсе не бесхарактерен, так что можно надеяться, что он обуздает себя хоть на время. Мне он сам не нужен ни для хозяйства, ни для сердца; и для того, и для другого нужна Варя. Его можно будет устроить на должность где-нибудь поблизости здесь. Но за ее будущее мне страшно: раз молодой и красивый муж решился на подобный первый шаг, захочет и второй, и третий раз развлечься. Она же, Варя, женщина хотя и умная и очень добрая и благородная и набожная, но не из тех ловких жен, которые умеют с этого рода делами мириться и через снисхождение и ловкость эту сохраняют навсегда дружбу мужей. Она, вопреки всем моим просьбам и советам, не может воздержаться, чтобы не наскучить ему укорами. А это, увы, самое верное средство удалить от себя и самого доброго мужа.
Видите, голубчик, и с этой стороны «почва» под моими ногами колеблется! И по поводу всех этих неожиданностей приходится подивиться и с ужасом подумать: как это столькие люди живут без религии и особенно в старости, когда уже нет утешения ни в житейской борьбе, ни в тех страстях, которые увлекают людей помоложе.
А при вере все-таки и на этой обманчивой земле много легче.
«Богу так угодно! Бог милостив!» И легче. (…)
13 января день моего рождения; 59 лет, а по статистике только 1 человек на пятьсот доживает до шестидесяти лет. (…)
За портретик благодарю. Он очень мил, хотя и мал. Но поэтому же у Вас, в Белостоке, фотографическая мастерская называется фотоателье.
Вот холуевина-то!
Публикуется по автографу (ЦГАЛИ).
211. К. А. ГУБАСТОВУ. 14 января 1890 г., Оптина Пустынь
(…) Скажу Вам только две новости: 1) вчера, 13 января, мне минуло 59 лет. Это удивительно! Никак вполне к этим «законам природы“ не привыкнешь! А 2) вот что: Марья Владимировна гостит здесь, в Оптиной, уже 3 месяца на гостинице, в 20–30 шагах от моего дома, и
пробудет и еще, пока отец Амвросий не достанет ей место где-то в Полтаве.
И мы не только не видимся, но даже не волнуемся оба, находим это совершенно естественным.