И как только он мог забыть? в нём сразу проснулся интерес к посетителю.
— Здравствуйте! — повторил он с большим жаром, чем прежде.
— Составь с ним расписание занятий, — сказал Твиссел, — было бы неплохо, если бы ты смог уделить ему два дня в неделю. Учи его сам, как знаешь. В этом я полностью полагаюсь на тебя. Если тебе понадобятся книги, пленки или старинные документы, которые можно найти в Вечности или достижимом для нас Времени, ты только скажи мне, и тебе их доставят. Ну как, справишься?
Как всегда, он вдруг неизвестно откуда выудил зажженную сигарету, и воздух наполнился табачным дымом. Харлан закашлялся и, заметив, как судорожно скривился рот Ученика, понял, что тот охотно сделал бы то же самое, но не смеет.
После ухода Твиссела Харлан заговорил:
— Ну что ж, присаживайся… — Он на мгновение запнулся и затем решительно добавил: — Сынок. Присаживайся, сынок. Мой кабинет невелик, но он в твоём полном распоряжении.
Харлану не терпелось поскорее приступить к занятиям. Подумать только, что он будет работать совершенно самостоятельно! Первобытная история всегда была для него чем-то вроде личной собственности.
Ученик поднял глаза (кажется, впервые за всё время) и, заикаясь, спросил:
— Так, значит, вы — Техник?
От доброжелательности и возбуждения, переполнявших Харлана, не осталось и следа.
— Ну и что с того?
— Нет, ничего, — пробормотал Купер, — просто я…
— Разве вы не слышали, как Вычислитель Твиссел назвал меня Техником?
— Д-да, сэр.
— Решили, что это была обмолвка? Собственным ушам не поверили?
— Н-нет, сэр.
— Что вы там заикаетесь? Разучились говорить? — жестко спросил Харлан и почувствовал в глубине души укол совести.
Купер мучительно покраснел.
— Я не очень хорошо владею Единым межвременным языком, сэр.
— Это ещё почему? Сколько времени вы учитесь?
— Меньше года, сэр.
— Меньше года? Сколько же вам лет?
— Двадцать четыре биогода, сэр.
Харлан посмотрел на него широко раскрытыми глазами:
— То есть вы хотите сказать, что вас взяли в Вечность в возрасте двадцати трех лет?
— Да, сэр.
Харлан опустился на стул и сжал руки. Такие вещи попросту не делались. Самым подходящим для вступления в Вечность считался возраст в пятнадцать-шестнадцать лет. Что всё это значит? Может быть, Твиссел придумал новый способ испытать его?
— Садись и давай приступим. Твоё полное имя и номер твоего Столетия?
— Бринсли Шеридан Купер из 78-го, сэр, — заикаясь, ответил Ученик.
Харлан немного смягчился. Это было близко, почти рядом. Всего на семнадцать веков раньше его собственного Столетия. Можно сказать, соседи во Времени.
— Тебя интересует Первобытная история?
— Я почти ничего о ней не знаю. Меня просил ею заняться Вычислитель Твиссел.
— А чем ты ещё занимаешься?
— Математикой. Механикой Времени. Пока что я познакомился только с самыми основами. У себя в 78-м я чинил спидиваки.
Харлан даже не поинтересовался, что такое спидиваки. Они могли оказаться чем угодно — от пылесоса до счётной машины. Ему это было безразлично.
— А историю ты никогда не изучал?
— Я проходил историю Европы.
— Ты, наверно, из тех мест?
— Да, я родился в Европе. Нам, конечно, в основном преподавали современную историю. Начиная с революции 54-го, то есть я имел в виду 7554-го года.
— Отлично. Для начала выкинь всё это из головы. История, которую учат Времяне, лишена всякого смысла; она меняется с каждым Изменением Реальности. Сами они, разумеется, даже не подозревают об этом. Для каждой Реальности её история кажется единственной. С Первобытной историей дело обстоит совершенно иначе. Собственно, в этом-то и заключается вся её прелесть. Что бы мы ни делали, Первобытная история всегда остаётся неизменной. Колумб и Вашингтон, Шекспир и Герефорд — все они существуют.
Купер нерешительно улыбнулся. Он провёл мизинцем по верхней губе, и Харлан заметил на ней темную полоску, словно Ученик отращивал усы.
— Скоро год, как я здесь, а всё никак не могу… вполне привыкнуть.
— К чему именно?
— К тому, что меня отделяют от дома пятьсот веков.
— Я и сам немногим ближе. Я ведь из 95-го.
— Вот и это тоже. Вы старше меня, но в другом смысле я старше вас на семнадцать веков. Я вполне могу оказаться вашим прапрапрапра — и так далее — дедушкой.
— Какое это имеет значение? Допустим, так оно и есть.