Зверь услышал шум падения, обернулся и, увидев лёгкую добычу — молодую обезьяну, нагнул голову и кинулся на захваченного врасплох юношу.
Но Тарзан, к счастью, не пострадал; он по-кошачьи упал на четвереньки, широко расставив ноги. Очутившись перед кабаном, он мгновенно вскочил, прыгнул с обезьяньей ловкостью на дерево и оказался в безопасности в то время, как разъярённый Хорта тяжело промчался под ним.
Благодаря этому случаю, Тарзан на опыте узнал, чего можно ждать и чего следует бояться при употреблении петли.
Он лишился своей длинной верёвки, но зато понял, что если бы с ветки стащила его Сабор, то исход был бы совсем иной, и он несомненно был бы убит.
Ему потребовалось довольно много дней, чтобы свить новую верёвку. Когда она была наконец готова, Тарзан отправился на затеянную охоту и залёг настороже среди густой листвы на большой ветке, как раз над звериной тропой к водопою. Много мелких зверей прошло под ним невредимо. Мелкая дичь сейчас не интересовала Тарзана. Для достижения своей цели ему надо было крупное животное.
И вот, наконец, появилась та, которую он ждал. Играя мышцами под бархатной пышной шкурой, жирная и блестящая, шла львица Сабор.
Её большие лапы мягко ступали по узкой тропе. Она шла с высоко поднятой головой, чутко и зорко следя за каждым движением и шорохом; медлительными и красивыми движениями извивался её длинный хвост.
Ближе и ближе подходила львица к месту, где Тарзан подстерегал её на ветке, уже держа наготове сложенный кольцами длинный аркан.
Тарзан сидел неподвижный, как бронзовый идол, и непреклонный, как смерть. Сабор прошла под ним. Она сделала шаг, другой, третий — и длинная верёвка взвилась над ней.
Широкая петля со свистом охватила её голову. И когда Сабор, встревоженная шумом, подняла голову, петля уже обвилась вокруг её горла. Тарзан крепко затянул аркан на глянцевитой шее, а затем отпустил верёвку и уцепился обоими руками за поддерживавшую его ветку.
Сабор была поймана.
Испуганный зверь кинулся бешеным прыжком в джунгли. Но Тарзану не хотелось терять верёвки, как в первый раз. Наученный опытом, Тарзан крепко привязал конец аркана к стволу, на котором сидел. Не успела львица сделать скачок, как почувствовала, что верёвка стягивает ей шею. Она перевернулась в воздухе и тяжело свалилась на землю.
План его, по-видимому, был удачен. Но когда он схватил верёвку, упираясь в разветвление двух могучих суков, то увидел, что очень трудно подтащить к дереву и повесить тело такого мощного зверя, и притом зверя, который яростно сопротивлялся, кусался, царапался и выл.
Тяжесть старой Сабор была громадная, и когда она упиралась своими огромными лапами, пожалуй, только слон Тантор мог бы стащить её с места.
Львица стала метаться на верёвке и снова попала на ту тропинку, откуда она могла видеть виновника нанесенной ей обиды. Воя от бешенства, она внезапно прыгнула высоко вверх по направлению к Тарзану. Но когда она всей тяжестью ударилась о ветку, на которой он сидел, её обидчика там уже не было.
Он успел перебраться на более тонкую ветку, футов на двадцать выше, и его разъяренная пленница опять оказалась под ним. Одно мгновение Сабор висела поперек ветки, а Тарзан издевался над ней и бросал сучья и ветки в её ничем не защищенную морду.
Затем животное снова соскочило на землю, и Тарзан быстро схватил верёвку; но Сабор догадалась уже, что её держало, и, схватив тонкую верёвку в свои огромные челюсти, она перегрызла её прежде, чем Тарзан успел вторично затянуть петлю.
Тарзан был очень огорчён; так хорошо задуманный план пропал. Он сидел на ветке, бранился и визжал на рычавшее под ним животное и, издеваясь над львицей, строил ей гримасы.
Сабор целых три часа расхаживала взад и вперёд под деревом. Четыре раза приседала она и прыгала на кривлявшегося вверху, высоко над нею, оскорбителя. Но это было столь же бесцельно, как гоняться за ветром, который шептался и шелестел в верхушках деревьев.
Наконец, мальчику приелась эта забава. С пронзительным вызовом, он ловко запустил в львицу спелым плодом, который густо и клейко размазался на её огрызающейся морде. Затем Тарзан быстро помчался по деревьям на вышине ста футов над землей и в скором времени оказался среди своих соплеменников
Он рассказал им о своём приключении. Грудь его вздымалась от гордости, и он так фанфаронил и хвастался, что произвёл впечатление даже на своих самых заядлых врагов, а Кала простодушно плясала от радостной гордости.