Если бы Джэн Портер знала о неимоверной крепости двери, сколоченной часть за частью, она бы меньше опасалась за нападение львицы с этой стороны.
Могло ли прийти в голову Джону Клейтону, когда он сколачивал эту грубую, но могучую дверь, что, двадцать лет спустя, она защитит от клыков и когтей львицы прекрасную американскую девушку, тогда ещё не родившуюся?
Целые двадцать минут зверь фыркал и бился около двери, по временам издавая дикий, свирепый рёв обманутого бешенства. Под конец он бросил здесь свои попытки, и Джэн Портер услышала, что львица возвращается к окну, под которым она остановилась на мгновение, а затем бросилась всей своей огромной тяжестью на ослабевшую от времени решётку.
Девушка слышала, как скрипели деревянные брусья под напором; но они удержались, и огромное тело зверя свалилось обратно на землю.
Львица повторяла этот маневр, пока, наконец, перепуганная пленница не увидела, что часть решётки поддалась, и через мгновение большая лапа и голова животного пролезли в комнату.
Могучая шея и плечи медленно раздвигали брусья, и гибкое тело старалось проникнуть все дальше и дальше.
Словно в исступлении девушка встала, держа руку на груди, с широко раскрытыми от ужаса глазами, устремленными на оскаленную морду зверя, стоявшего не дальше десяти футов от неё. У ног Джэн лежало бесчувственное тело негритянки. Если бы только ей удалось привести её в чувство, быть может, их объединенными усилиями удалось бы заставить отступить вторгшегося к ним свирепого и кровожадного врага.
Джэн Портер склонилась к служанке и схватила её за плечи, сильно тряся её.
— Эсмеральда! Эсмеральда! — кричала она. — Помоги мне, или мы погибли.
Эсмеральда медленно открыла глаза. Первый предмет, который она увидела, были покрытые пеной клыки громадного зверя.
С криком ужаса бедная женщина встала на четвереньки и забегала в этом положении по комнате, пронзительно вопя:
«О, Габерелле! О, Габерелле!».
Эсмеральда весила около двухсот восьмидесяти фунтов, что не способствовало воздушной стройности её фигуры, даже когда она ходила выпрямившись. Но её суетливость, соединенная с её крайней тучностью, производили невыразимо комическое впечатление, когда Эсмеральда находила нужным передвигаться на четвереньках.
Львица на одно мгновение затихла, пристально устремив глаза на мелькавшую Эсмеральду, избравшую, по-видимому, своею целью шкаф, в который она намеревалась всунуть своё огромное тело. Но так как полки были лишь на расстоянии девяти или десяти дюймов друг от друга, ей удалось всунуть туда только голову, после чего с таким неистовым визгом, перед которым бледнели все крики джунглей, она снова упала в обморок.
Когда Эсмеральда утихла, львица возобновила свои усилия пролезть сквозь ослабевшую решётку.
Девушка стояла бледная и неподвижная у задней стены и искала со все возрастающим ужасом какую-либо лазейку для спасения. Внезапно рука её, крепко прижатая к груди, нащупала твёрдые очертания револьвера, который Клейтон уходя оставил ей. Быстро выхватив его из-за корсажа, она, целясь прямо в морду львицы, спустила курок.
Блеснуло пламя, послышался грохот выстрела и ответный на него рёв боли и гнева зверя.
Джэн Портер увидела, что большая туша исчезла из окна, и тогда и она упала в обморок, уронив револьвер.
Но Сабор не была убита. Пуля лишь нанесла ей болезненную рану в плечо; только неожиданность ослепительной вспышки огня и оглушающий грохот были причиной её поспешного, но временного отступления. Ещё мгновение, и она с удвоенной яростью вернулась к решётке и принялась рвать её когтями, но с меньшим успехом, чем прежде, так как раненая лапа была почти бесполезна.
Она видела перед собой свою добычу — двух женщин, распростёртых на полу; здесь не нужно будет больше бороться, сопротивления не будет. Мясо лежало перед ней готовое, и Сабор оставалось только пробраться через решётку, чтобы схватить его.
Дюйм за дюймом, с трудом протискивала она через отверстие своё большое туловище. Вот прошла голова, вот пролезло одно большое предплечье, и затем она осторожно подняла раненую лапу, чтобы втиснуть её между узкими брусьями.
Ещё минута — и длинное гибкое тело и узкие бедра быстро скользнут в хижину.
Глава 15
Когда Клейтон услышал выстрел, им овладели мучительные опасения. Он знал, что кто-нибудь из матросов мог произвести этот выстрел, но мысль, что он дал револьвер Джэн Портер и его расстроенные нервы вызвали в нём болезненную уверенность, что именно ей угрожает какая-то большая опасность и что, быть может, теперь она пытается защитить себя от нападения человека или зверя.