— Я… я думаю, да.
— Хорошо. Потому что вот и наша цель.
Я моргнул и посмотрел в направлении, которое указывал его перст. Там между кузницей и мастерской кожевника притулилась лавка. Как я уже сказал, городская жизнь была для меня в новинку, но я признал бы в ней лавку торговца коврами, даже если бы ее не украшала большая вывеска, провозглашавшая ее таковой. Весь фасад лавки был щедро изукрашен геометрическими узорами, явно предназначенными состязаться с узорами ковров внутри. Вероятно, ей надлежало выглядеть богатой и процветающей, я же находил ее непростительно безвкусной.
Наш разговор настолько поглотил меня, что я на мгновение забыл о нашей миссии. Но теперь, когда лавка оказалась в непосредственной близости, мои опасения одним махом ко мне вернулись.
— Что будем делать, Ааз?
— Ну, прежде всего, мне думается, я опрокину рюмашку.
— Рюмашку?
— Непременно. Если ты думаешь, что я собираюсь состязаться в остроте ума с деволом на пустой желудок, то тебе лучше передумать.
— Рюмашку? — повторил я, но Ааз уже устремился к ближайшей таверне. Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним, ведя на поводу единорога.
Даже на мой деревенский взгляд таверна выглядела заведением весьма сомнительным. Линялый навес осенял мрачной тенью несколько обшарпанных деревянных столов. Жужжали мухи вокруг спящей на столе кошки… по крайней мере я хотел бы считать, что она всего лишь спит.
Когда я привязывал единорога к одной из опор навеса, то слышал, как ревет Ааз, требуя у трактирщика два самых больших графина вина. Я вздохнул, начиная сомневаться, приспособится ли когда-нибудь Ааз к своей личине старика. Однако трактирщик, казалось, не заметил никакого несоответствия между внешностью Ааза и его агрессивными наклонностями. Мне пришло в голову, что, возможно, Ааз прав в своих рассуждениях о том, как пройти незамеченным. Горожане, кажется, привыкли к шумным грубиянам любого возраста.
— Садись, малыш, — скомандовал Ааз. — Меня нервирует, когда ты стоишь над душой.
— Я думал, мы шли поговорить с деволом, — проворчал я, опускаясь на стул.
— Расслабься, малыш. Несколько минут туда-сюда не имеют большого значения. Кроме того, взгляни!
В лавку торговца коврами входила молодая, хорошо одетая пара.
— Видишь? Мы все равно не смогли бы заняться нашим делом, по крайней мере пока они не уйдут. Разговор, который мы собираемся затеять, нельзя вести при свидетелях. А!
Подошедший трактирщик брякнул на стол два графина с вином.
— Самое время! — заметил Ааз, схватив по графину в каждую руку, и немедленно высосал один из них. — А ты разве не примешь чего-нибудь, малыш?
Он запрокинул голову, и второй графин опустел.
— Пока мой друг решает, — сказал Ааз трактирщику, — принеси-ка мне еще два… и на этот раз пусть они будут приличных размеров, даже если тебе придется воспользоваться ведром!
Трактирщик отступил, заметно потрясенный. Меня же это ничуть не удивило. Я уже был свидетелем способности Ааза поглощать спиртное в поразительных количествах даже в наше время, славящееся горькими пьяницами. Огорчило меня то, что трактирщик отбыл, не взяв у меня заказ.
В конечном итоге я получил свой графин вина только для того, чтобы обнаружить, что я слишком разнервничался и мой желудок не жаждет принять это вино. В результате я сидел и понемножку его потягивал. Другое дело — Ааз. Он продолжал заливать за воротник с угрожающей скоростью. Пил он довольно долго. Фактически мы просидели почти час, но вошедшая в лавку пара пока никак себя не проявила.
Наконец стало невтерпеж даже Аазу.
— Интересно, что это они так долго? — проворчал он.
— Может, никак не выберут? — предположил я.
— Брось, малыш. Лавка не так уж велика. У них не может быть слишком большого выбора.
Он выпил остаток вина и встал.
— Мы ждали достаточно, — провозгласил он. — Пора начинать представление.
— Но как насчет этих двоих? — напомнил я ему.
— Мы просто заставим их немного поторопиться.
В этих словах прозвучала смутная угроза, и зубастая усмешка Ааза служила добавочным доказательством того, что вот-вот произойдет нечто неприятное.
Я готов был попытаться отговорить его, но он уже зашагал целеустремленно через улицу, оставив меня стоять в одиночестве. Я бросился догонять его, забыв в спешке единорога. Но все же не успел перехватить Ааза до входа в лавку.
Я нырнул следом за ним, опасаясь самого худшего. Мне не следовало так беспокоиться: если не считать самого владельца, лавка оказалась пуста. Никакой парочки не было и в помине.