— Холодные, злобные и кровожадные, — выдавил сквозь смех демон, словно прочитав мои мысли. — Ты купился на всю эту ерунду, так ведь, малыш?
— Прошу прощения? — переспросил я, потому что не мог придумать, что еще сказать.
— У тебя что-то неладно с ушами? Я сказал: «Холодные, злобные…»
— Я слышал. Я хотел узнать, что вы имеете в виду.
— Я имею в виду, что ты был запуган до оцепенения хорошо подобранными словами моего коллеги, держу пари. — Он ткнул большим пальцем в сторону тела Гаркина. — Извиняюсь за спектакль. Я почувствовал, что для просветления трагического в общем-то момента необходим оттенок комического — для контраста.
— Комического?
— Ну, на самом деле я не мог упустить такого случая. Видел бы ты свое лицо!
Он усмехнулся про себя, выходя из пентаграммы, и начал лениво осматривать помещение.
— Так, значит, это новое жилище Гаркина, а? Какая дыра! Кто бы мог подумать, что он дойдет до этого!
Сказать, что я был сбит с толку, было бы преуменьшением. Я не знал точно, как полагается действовать демону, но уж определенно не так.
Я мог бы метнуться к двери, но, похоже, я не подвергался непосредственной опасности. Либо это странное существо не собирается причинять мне никакого вреда, либо оно было уверено в своей способности остановить меня, даже если я попытаюсь бежать. Ради сохранности своей нервной системы я решил исходить из первого предположения.
Демон продолжал изучать хижину, а я изучал его. Он был гуманоидом, то есть имел две руки, две ноги и голову. Он не отличался высоким ростом, но обладал могучим телосложением, немногим шире человеческих плечами и сильной мускулатурой; но человеком он не был. Я хочу сказать, что не часто видишь безволосых людей с темно-зеленой чешуей, покрывающей тело, и плотно прижатыми к голове заостренными ушами.
Я решил рискнуть задать вопрос.
— Э… извините, пожалуйста.
— Да, малыш.
— Э… вы ведь демон, не правда ли?
— А? О да, я полагаю, можно сказать, что я демон.
— Тогда позвольте вас спросить: почему вы не ведете себя как демон?
Демон бросил на меня преисполненный отвращения взгляд, а затем мученически возвел глаза к потолку.
— И все-то он критикует. Вот что я тебе скажу, малыш: тебе стало бы лучше, если бы я перегрыз тебе зубами горло?
— Ну нет, но…
— И если уж на то пошло, кто ты вообще такой? Ты случайно оказался рядом или пришел вместе с убийцей?
— Я с ним, — поспешил ответить я, показывая дрожащей рукой на тело Гаркина. Это замечание — насчет перегрызания мне горла — снова разволновало меня. — Или по крайней мере был с ним. С Гаркином, тем, кто вызвал… его! Я его… Я был его учеником.
— Кроме шуток? Ученик Гаркина? — Он начал двигаться ко мне, протягивая руку. — Рад, это… Что случилось?
Когда он двинулся ко мне, я начал от него отступать. Я пытался делать это небрежно, но он заметил.
— Ну… это… вы же демон.
— Да. Ну и что из этого?
— Э… ну, предполагается, что демон…
— Эй, малыш, расслабься. Я не кусаюсь. Слушай, я старый приятель Гаркина.
— Мне показалось, вы сказали, что вы демон…
— Совершенно верно. Я из другого измерения. Демонстратор измерений, или, для краткости, демон. Усек?
— А что такое измерение?
Демон нахмурился.
— Ты уверен, что был учеником Гаркина? Я имею в виду, разве он тебе ничего не рассказывал об измерениях?
— Нет, — ответил я. — То есть да, я его ученик, но он никогда ничего не говорил о демонстраторе…
— Измерений, — продолжил он. — Ну, измерение — это другой мир, на самом деле один из нескольких миров, существующих одновременно с этим, но в других плоскостях. Поспеваешь за мной?
— Нет, — признался я.
— Ну, просто допусти, что я из другого мира. Так вот, в том мире я маг, точно такой же, как Гаркин. У нас действует программа обмена, по которой мы можем вызывать друг друга через барьер, чтобы произвести впечатление на учеников коллеги.
— Вы ведь сказали, что вы демон, — подозрительно сказал я.
— Я и есть демон! Слушай, малыш. В моем мире демоном был бы ты, но в данный момент я — в твоем, и потому демон — я.
— Вы ведь сказали, что вы маг.
— Просто не могу поверить! — в гневе воззвал демон к небесам. — Я стою здесь и спорю с каким-то хамом-учеником… Слушай, малыш, — он снова парализовал меня взглядом, — давай попробуем так: ты пожмешь мне руку или я вырву тебе сердце.
Ну, если ставить вопрос так… Я хочу сказать, в ту минуту, когда он сорвался, вспылил и принялся кричать, он показался мне точь-в-точь таким же, как Гаркин. Это придавало достоверность его претензиям на дружбу с бывшим моим учителем. Я взял протянутую руку и осторожно пожал ее.