Бланк стал для него и ответом, и оправданием. Более того — он предотвратил множество других вопросов, которые непременно возникли бы, если бы Блейн не сумел ответить на самые первые.
Самоубийство, сказал Фаррис.
Интересно, сказал бы он так, не будь у Блейна в кармане спасительного бланка? Может, самоубийство превратилось бы в убийство? Фаррис запросто мог воспользоваться невыгодными для Блейна обстоятельствами, чтобы сделать из него козла отпущения.
Начальник Охраны заявил, что ему нравятся люди, у которых быстро варит котелок. Тут он не врал, конечно. У него у самого котелок варит будь здоров: Фаррис настоящий мастер импровизации и любую ситуацию умеет обратить к собственной выгоде.
Да, верить ему нельзя ни на грош.
И вот что еще интересно: осталось бы назначение в силе, если бы Блейн не подобрал с ковра листок? Блейн отнюдь не тот человек, которого Фаррис выбрал бы в преемники Римера. Не исключено, что начальник Охраны просто уничтожил бы этот бланк и назначил бы кого-то из своих людей.
Но почему для Фарриса так важен этот пост? Какая ему разница, кто возглавляет Архив? Фаррис, конечно, ни словом не обмолвился, что это его волнует, но он был явно заинтересован, а Пол Фаррис никогда не интересуется пустяками.
Может, назначение как-то связано со смертью Гиси? Блейн встряхнулся. Что толку зря ломать голову? Все равно он не найдет сейчас ответа.
Самое главное — в должности он утвержден, несмотря на смерть патрона. Фаррис, похоже, не собирается ставить ему палки в колеса. По крайней мере, пока.
И все же надо быть начеку и не позволять простодушной внешности начальника Охраны ввести себя в заблуждение. У Пола Фарриса высокий полицейский чин, отряд преданных головорезов и широчайшие полномочия. Прирожденный политик, не слишком разборчивый в средствах, он всеми силами старается пробиться наверх, занять такое положение, которое удовлетворяло бы. его амбициям.
Похоже, смерть патрона ему только на руку. Не исключено, что Фаррис в какой-то степени поспособствовал этой смерти, а то и просто организовал ее.
Самоубийство, сказал он. Отравление. Больное сердце. Сказать можно что угодно. Да, отныне надо быть начеку. Но вида не подавать. Не суетиться. И быть готовым к неожиданному удару. Главное — успеть отреагировать.
А теперь пора успокоиться и взять себя в руки. Сейчас об этом думать бесполезно. Вот когда — и если — появятся новые факты, тогда и будем думать.
Блейн взглянул на часы: четверть четвертого. Домой идти еще рано, да и работу надо закончить. Завтра он переберется в новый кабинет, но сегодня нужно сделать, что положено.
Он взял папку Дженкинса. Большая увлекательная охота, по словам двух весельчаков-фабрикаторов. Обещали, что клиент не соскучится.
Блейн открыл папку, пробежал глазами несколько страниц. Его передернуло.
Что ж, о вкусах не спорят.
Он вспомнил Дженкинса — массивный, зверского вида мужик. От его рыка в кабинете все стены тряслись.
Надо думать, сценарий ему понравится. Во всяком случае, что заказано, то и получено.
Блейн сунул папку под мышку и вышел в приемную.
— Мы только что узнали новость, — сказала Ирма.
— Про Гиси?
— Нет, о нем мы узнали чуть раньше. Ужасно жалко. Его, по-моему, все тут любили. Но я имела в виду другую новость. Почему вы нам сразу не сказали? Мы очень рады за вас.
— Спасибо, Ирма.
— Но мы будем по вам скучать.
— Очень мило с вашей стороны.
— Почему вы все держали в тайне? Почему не поделились с нами?
— Я сам узнал только сегодня утром. А потом был слишком занят. А потом Гиси позвонил.
— Охранники здесь все перевернули вверх дном, перетрясли все мусорные корзинки. Даже ваш стол, по-моему, обшарили. Какая муха их укусила?
— Обычная проверка.
Блейн вышел в коридор, чувствуя, как с каждым шагом вверх по позвоночнику ползет холодный страх.
Конечно, он и раньше догадывался, что Фаррис ему не верит. И про котелок, который быстро варит, сказано было неспроста. Но теперь не осталось никаких сомнений: Фаррис знает, что Блейн солгал ему.
Хотя — может, это даже к лучшему? Своей ложью Блейн поставил себя на одну доску с начальником Охраны. Фаррис теперь считает его чуть ли не своим человеком. Во всяком случае человеком, с которым можно иметь дело.