Через месяц такая жизнь опротивела мне до предела. Не знаю, как получилось, но наши окрестности превратились для меня в «мир Заводной Птицы», и я, находясь здесь, втягиваюсь в этот мир, становлюсь всего-навсего его частицей. Это происходит незаметно, как-то само собой. И это не какой-нибудь пустяк. Ты, конечно, в этом не виноват, Заводная Птица, и все же… Мне надо было искать свое собственное место.
Думала я, думала и, наконец, придумала.
Ты поймешь, что это за место, если хорошо-хорошо подумаешь. Догадаешься — только извилины напрячь надо. Это не школа, не гостиница, не больница, не тюрьма и не дом. Это место — особое, и находится оно далеко-далеко. Это… секрет. Пока во всяком случае.
Место, где я живу теперь, тоже в горах и тоже огорожено стеной (правда, не такой крутой). Ворота опять же имеются, при них — старичок сторож, хотя вход и выход совершенно свободный. Территория большая, места много — есть даже маленький лесок и пруд, пойдешь гулять на рассвете — звери разные попадаются. Львы, зебры… да нет, шучу — барсуки, фазаны. Маленькие такие, просто прелесть. А еще там есть общежитие, в нем я и живу. Комната на одного, не такая, конечно, как в суперотеле-тюрьме — лесной школе, но тоже чистенькая. Еще… хотя погоди, о своей комнате я уже вроде в прошлый раз писала. На полке магнитола (та самая, здоровая, помнишь?). Я сейчас завела Брюса Спрингстина. Можно слушать на полную катушку — сегодня воскресенье, после обеда все разошлись гулять, и ябедничать никто не станет.
По уикендам выбираюсь в городок поблизости пошарить кассеты с записями в музыкальном магазине. Сейчас это — мое единственное развлечение. (Книжек почти не покупаю. Если захочется почитать что-нибудь, можно в библиотеке взять.) Подружка из соседней комнаты купила машину б/у и подвозит меня до городка. Я и сама пробовала на ней ездить. Тут такой простор, можно учиться рулить сколько хочешь. Прав еще нет, но все равно — уже здорово получается.
Хотя, сказать по правде, кабы не кассеты, делать в этом городке совершенно нечего. Развлечений никаких. Все говорят: если хоть раз в неделю туда не ездить — с ума сойдешь, а я кайф ловлю, когда все уходят, — сижу одна и любимую музыку слушаю. Как-то раз мы с девчонкой — той, у которой машина, — поехали на свидание. Просто посмотреть, что из этого выйдет. Она как раз из тех мест и многих там знает. Мне достался неплохой парень, студент, но… как сказать?.. я все никак не разберусь со своими чувствами. Они построились там, вдали, как выставленные в тире куклы, и между мной и ими, кажется, висят прозрачные занавески в несколько рядов.
Скажу честно, Заводная Птица: когда мы с тобой встречались прошлым летом — сидели вдвоем у тебя на кухне, пили пиво и разговаривали, — я все время думала: «А вдруг он сейчас меня повалит и попытается изнасиловать? Что тогда делать?» Непонятно. Конечно, я бы начала брыкаться, кричать: «Прекрати! Не надо, Заводная Птица!» Но тут же стала бы думать: а почему, собственно, «не надо» и зачем тебе «прекращать»? В голове бы совсем помутилось, и пока я бы разбиралась, что к чему, ты бы уже меня изнасиловал. От таких мыслей сердце колотилось как бешеное. «Вот попала! За что?» — стучало в голове. Ты, верно, и не догадывался, что у меня в голове. Я дура, да? Точно, дура! Но тогда это было для меня абсолютно серьезно, ты даже не знаешь, как серьезно. Вот почему я лестницу вытащила и закрыла тебя в колодце. «Фу-у! Заводной Птицы теперь нет, можно голову больше не ломать и жить спокойно».
Уж ты извини, Заводная Птица. Нельзя было так с тобой поступать (да и ни с кем другим тоже). Иногда ничего не могу с собой поделать. Понимаю, что творю, а остановиться — не получается. Это мое слабое место.
Вряд ли ты собирался меня насиловать. Сейчас я почему-то уверена в этом. То есть ты не то чтобы ни за что на меня не кинулся (никто ведь не знает наверняка, что может случиться) — просто вряд ли решился бы на такое. Не знаю, как понятнее сказать, но почему-то мне так кажется.
Ну ладно, хватит про изнасилования.
Короче, какие уж там свидания — я все равно ни на чем сосредоточиться не могу. Смеюсь, болтаю, а мысли все время витают неизвестно где, как выскользнувший из рук воздушный шарик. Думаю то об одном, то о чем-нибудь совсем другом. Хочется еще немного побыть одной, подумать спокойно, чтобы никто не мешал. В этом смысле я, похоже, пока только «на пути к выздоровлению».
Скоро напишу еще. В следующий раз, может, пройдем с тобой дальше.
P.S. Попробуй догадаться до следующего моего письма, где я сейчас и чем занимаюсь».