— Да нет, что ты! Тут совсем другое. Мне просто показалось…
Мэй Касахара бросила трубку. Я вздохнул. Мэй, Мальта Кано, Крита Кано, «телефонная дамочка», да еще Кумико… Правильно сказала Мэй: многовато женщин вокруг меня крутится в последнее время. И каждая со своими непонятными проблемами.
Однако дальше ломать над всем этим голову я не мог — жутко хотелось спать. А проснусь — надо будет сделать одно дело.
Я опять завалился в постель и уснул.
Проснувшись, достал из шкафа рюкзак, который мы держали на случай чрезвычайных ситуаций — если вдруг понадобится срочно эвакуироваться из дома. В нем лежали фляга для воды, галеты, карманный фонарь и зажигалка. Когда мы переехали в этот дом, Кумико боялась сильного землетрясения и где-то купила готовый набор. Воды во фляжке, правда, не было, галеты отсырели и размякли, а батарейки в фонаре сели. Я налил воды, галеты выбросил, вставил в фонарь новые батарейки. Потом сходил в хозяйственную лавку поблизости и купил веревочную лестницу, какие продают на случай пожара. Подумал, что еще может понадобиться, но кроме лимонных леденцов в голову больше ничего не пришло. Обойдя дом, закрыл все окна, выключил свет. Запер входную дверь на ключ, но затем передумал: вдруг кто-нибудь зайдет. Может, Кумико вернется. И потом, в нашем доме для воров не было ничего стоящего. На столе в кухне я оставил записку:
«Ненадолго вышел. Скоро буду.
Т.»
Я представил, как Кумико, вернувшись, увидит мое послание. Что она подумает? Порвал записку и написал новую:
«Ушел ненадолго по важному делу. Скоро вернусь. Жди.
Т.»
В легких брюках и тенниске с короткими рукавами, с рюкзаком, я спустился с веранды в сад, где меня встретило лето — настоящее, какое и должно быть. Сияние солнца, аромат ветерка, цвет неба, форма облаков, пиликанье цикад — все возвещало о наступлении замечательной летней поры. Закинув рюкзак на спину, я перелез через стену в саду и двинулся по дорожке.
Как-то в детстве таким же ясным летним утром я убежал из дома. Из-за чего — не помню, наверное, обиделся на родителей. Ушел с рюкзаком за плечами, захватив все деньги из копилки. Соврал матери, что иду в поход с приятелями, и попросил ее приготовить мне бэнто[44]. Недалеко от нашего дома были холмы — отличное место для прогулок и турпоходов, ребятня постоянно там лазила, и все к этому привыкли. Я сел в автобус, который выбрал заранее, и проехал до самого конца маршрута. Городок, где я сошел, показался тогда чужим и далеким. Там я пересел на другой автобус и оказался в другом городке, еще более чужом и далеком. Я даже не знал, куда приехал, и стал просто так бродить по улицам. Город был самый заурядный. Немного оживленнее нашего местечка, но и погрязнее. Торговая улица с рядами лавок и магазинчиков, железнодорожная станция, несколько заводиков… Речка, лицом к которой стоял кинотеатр с каким-то вестерном на афише. В полдень я уселся на скамейку в парке, съел бэнто. Я пробыл там до вечера, а когда стало смеркаться, почувствовал себя ужасно одиноким. «У тебя последний шанс вернуться, — сказал я себе. — Стемнеет, и тогда отсюда уже не выбраться». Я доехал до дома на тех же автобусах, на которых уезжал. Еще не было семи, и никто так и не заметил, что я убегал из дома. Родители подумали, что я лазил с ребятами по холмам.
Этот эпизод совсем стерся из моей памяти. Но в тот момент, когда я с рюкзаком за плечами собирался перелезть через стену, вдруг вернулось ощущение небывалого одиночества, охватившего меня, когда я стоял один на незнакомой улице среди незнакомых людей и домов и смотрел, как медленно угасает вечернее солнце. Тут я подумал о Кумико, которая пропала куда-то, захватив с собой только сумочку и блузку с юбкой из химчистки. Она упустила последнюю возможность вернуться и, может быть, стоит сейчас одна посреди какого-нибудь чужого и далекого города. От этой мысли мне сделалось не по себе.
Ерунда! Одна она быть не может. Наверняка с мужчиной.
И я перестал о ней думать.
Я шагал по дорожке.
Трава под ногами уже лишилась сочного аромата зелени, которым ее напитали весенние дожди, и выглядела жесткой и поникшей, как обычно бывает летом. В ней скакали жизнерадостные кузнечики, иногда на дорожку выпрыгивали лягушата. Здесь был мир этих маленьких существ, и вторгшись сюда, я нарушил установленный порядок.
Дойдя до пустого дома Мияваки, я распахнул калитку и решительно двинулся через бурьян вглубь сада, мимо потемневшей от грязи статуи птицы, которая, как всегда, не сводила с неба каменных глаз. «Только бы Мэй не увидела меня здесь», — подумал я, обходя дом.
44
Завтрак или обед в специальной коробке, которую японцы берут с собой на работу, в дорогу и т. п.