— Гарри, ты ведешь себя, как безумец! Роберт, пожалуйста, не принимайте его слова всерьез.
— Не буду. — Мендвилл отвесил Лэтимеру легкий поклон. — Боюсь, вы меня неправильно поняли, сэр. Я только хотел сказать, что ношу форму офицера его величества, и этим продиктованы мои действия, — обезоруживающе пояснил он.
— Вряд ли вы захотели бы сказать другое.
Сэр Эндрю, с лицом багровым, точно тутовые ягоды, наконец пустил в ход свой самый веский аргумент:
— Оставьте мой дом, сэр! Немедленно! Я надеялся, что что не увижу вас больше, но вы приходите и оскорбляете мой слух своими гнусными речами…
— Сэр, это не входило в мои намерения, — остановил его Лэтимер, — я приехал исключительно для того, чтобы оказать вам одну услугу.
— Не желаю принимать от вас никаких услуг! Убирайтесь, или я прикажу вас вышвырнуть!
Миртль стояла за спиной сэра Эндрю бледная, расстроенная, ей страстно хотелось помешать ссоре, попытаться восстановить мир между отцом и любимым человеком — ведь она любила его по-прежнему, — но она не смела. Баронет разбушевался не на шутку.
— Дело, которое меня сюда привело, — холодно настаивал Лэтимер, — касается Габриэля Фезерстона.
Он уловил резкий вздох сэра Энрью и заметил, как внезапно насторожился капитан Мендвилл, но и непосвященному было бы видно, как глубоко они поражены. Их выдавали лица. Он выдержал паузу, пристально глядя в злые глаза баронета.
— Вы поступили бы мудро, если бы приказали вашему управляющему отправить своего сына подальше из Чарлстона и вообще из провинции еще до наступления вечера.
Уже второй раз за сегодняшний день Мендвилл, обычно так хорошо владеющий собой, испытывал глубокое потрясение.
Мистер Лэтимер улыбнулся одними губами.
— Капитан Мендвилл, кажется, понимает, в чем дело.
— Что вы имеете в виду? — Сэр Эндрю справился с собой настолько, что смог задать вопрос.
— Если Габриэль Фезерстон не окажется к вечеру вне досягаемости Сыновей Свободы, то наверняка будет повешен, а предварительно, вероятно, обмазан дегтем и вывалян в перьях.
— Габриэль Фезерстон? — Щеки баронета неприятно побелели.
— Я вижу, — констатировал Лэтимер, — для вас не секрет, чем он занимается. Особый род королевской службы, на которую его нанял капитан Мендвилл.
— Я нанял? — переспросил Мендвилл.
Лэтимер моментально обернулся к нему.
— Лорд Уильям Кемпбелл, — сказал он с сарказмом, — не отличается осмотрительностью. Его можно легко вызвать на откровенность, причем без всякого с его стороны расчета на личную выгоду, который, наоборот, притупил вашу собственную сообразительность, капитан. Бывает, личный интерес становится повязкой на глазах осторожности. Это и случилось с вами утром, как мне представляется.
— Вы — подлый шпион! — взъярился Мендвилл.
Лэтимер демонстративно пожал плечами.
— Вор изловил вора.
— Объясните вы мне наконец, что все это значит? — потребовал сэр Эндрю.
— При чем тут Фезерстон?
— Я расскажу вам, сэр! — торопливо воскликнул Мендвилл.
Но Лэтимер остановил его. Теперь, нагнав на них страха за Фезерстона, он стал хозяином положения.
— Мне кажется, будет лучше, если расскажу я. Габриэль Фезерстон, член Генерального комитета Провинциального конгресса и нескольких подкомитетов, злоупотребил своим положением и информировал Королевский совет о наших секретных мероприятиях. Этим он уже сплел веревку для нескольких из нас, но сейчас для того, чтобы нас повесить, момент неблагоприятный. Однако когда такая возможность представится — а Королевский совет только и ждет удобного случая — Фезерстона приведут к присяге как свидетеля, и с нами будет покончено. Скорее всего, Королевский совет удовлетворится тем, что повесит только меня, как предводителя, в назидание остальным. Но меня это не очень тревожит. Что бы там ни было, я предпочел рискнуть, чтобы не заставлять вас, сэр Эндрю, оплакивать столь ценного слугу, сына еще более ценного слуги. Но вы не вправе ожидать, что другие столь же благодушно настроены. Чтобы устранить опасность, им придется устранить Фезерстона. И сделают они это, скорее всего, тем способом, который я назвал.
У баронета отвисла челюсть. Он уставился на Лэтимера, и гнев, клокотавший в нем минуту назад, временно уступил место испугу.
Мендвилл, наконец, опомнился.
— Это ложь! — Он стиснул кулаки. — Ложь! Дешевая ловушка, подстроенная для того, чтобы узнать имя настоящего доносчика. Фезерстон — не тот, кто снабдил лорда Уильяма списком.