Весть о гибели герцога Анжуйского, казалось, сняла с души Дианы тяжкое бремя; она попросила Реми принести ей поесть, и тот с величайшей радостью исполнил эту просьбу. Ужин был очень легкий, и все же после него Диана почувствовала, что глаза у нее слипаются и голова клонится на плечо. Реми заметил это. Он потихоньку вышел и лег у порога, потому что всегда поступал так со времени их отъезда из Парижа.
Диана спала, облокотись о стол, подперев голову рукой, откинувшись стройным станом на спинку высокого резного стула. Уста были полуоткрыты, пышные волосы ниспадали на откинутый капюшон грубой мужской Одежды; небесным видением должен был счесть Диану тот, кто намеревался нарушить покой ее сокрытого от всех убежища.
Восторг, вызванный этим зрелищем, выразился в лице и движениях герцога; опершись руками о подоконник, он жадно глядел на представшее его взору чарующее создание.
Но вдруг лицо герцога омрачилось, и он с лихорадочной поспешностью спустился вниз. Казалось, он хотел поскорее уйти от света, падавшего из окна. Очутившись на улице, в полумраке, он прислонился к стене, скрестил руки на груди и задумался.
Орильи, исподтишка наблюдавший за ним, подметил, что взор его устремлен в одну точку, как это бывает с человеком, перебирающим смутные, далекие воспоминания.
Простояв минут десять в глубоком раздумье, герцог снова взобрался наверх и снова начал пристально глядеть в окно.
Неизвестно, долго ли пребывал он еще в таком положении, если б к лестнице не подбежал Орильи.
— Спускайтесь вниз, монсеньер, — сказал музыкант, — я слышу чьи-то шаги.
Герцог прислушался.
— Я ничего не слышу, — сказал он немного погодя.
— Вероятно, тот, кто шел, спрятался; какой-нибудь соглядатай, который следит за нами.
— Убери лестницу, — приказал герцог.
Снова подойдя к герцогу, Орильи спросил:
— Ну что, монсеньер, хороша она?
— Дивно хороша, — мрачно ответил герцог.
— Почему же вы так печальны, монсеньер?
— Странное дело, Орильи, — сказал герцог в раздумье, — я уже где-то видел эту женщину.
— Стало быть, вы ее узнали?
— Нет! Как я ни стараюсь, имя, связанное с этим лицом, не всплывает в моей памяти. Знаю только, что я поражен в самое сердце.
— Именно поэтому, монсеньер, нужно дознаться, кто она.
— Разумеется.
— Поищите хорошенько в ваших воспоминаниях, монсеньер. Вы видели ее при дворе?
— Нет, не думаю.
— Во Франции, в Наварре, во Фландрии?
— Нет.
— Не испанка ли она?
— Не думаю.
— Англичанка, фрейлина королевы Елизаветы?
— Нет, нет; мне кажется, я видел ее при каких-то трагических обстоятельствах. Эта женщина прекрасна, но прекрасна, как покойница, как призрак, как сновидение; вот мне и думается, что я видел ее во сне. Два-три раза в жизни, — продолжал герцог, — мне снились страшные сны, память о которых до сих пор леденит мне душу… Ну да! Теперь я уверен: женщина, находящаяся там, наверху, являлась мне в сновидениях.
В эту минуту на площади послышались быстрые шаги, и Анри крикнул герцогу:
— Тревога, монсеньер! Тревога!
— Вы здесь, граф? — воскликнул тот. — Позвольте узнать, на каком основании вы оставили доверенный вам пост?
— Монсеньер, — решительно ответил Анри, — если вы найдете нужным покарать меня, вы это сделаете, но я счел своим долгом явиться сюда.
Герцог с многозначительной, улыбкой взглянул наверх, на окно, и спросил:
— При чем тут ваш долг, граф? Объяснитесь!
— Монсеньер, со стороны Шельды появились всадники, и неизвестно, враги это или друзья.
— Их много? — тревожно спросил герцог.
— Очень много, монсеньер.
— Вот как! Вы хорошо сделали, граф, что не проявили безрассудной отваги, а возвратились. Самое разумное, что мы можем сделать, это уйти отсюда.
— Бесспорно, монсеньер, но мне думается, необходимо предупредить моего брата.
— Для этого достаточно двух человек.
— Если так, монсеньер, — сказал Анри, — я поеду с кем-либо из ониских кавалеристов.
— Нет, нет, черт возьми! — раздраженно воскликнул герцог. — Вы поедете с нами. Гром и молния! Расстаться с таким защитником, как вы!
— Ваше высочество возьмет с собой весь отряд?
— Да, весь.
— Слушаюсь, монсеньер, — с поклоном ответил Анри. — Через сколько времени ваша светлость думает выступить?
— Сию минуту, граф!
— Эй, кто там есть! — крикнул Анри.
На его зов из переулка тотчас, словно он там дожидался своего начальника, вышел все тот же лейтенант.