— Следуй за мной, эфенди!
— Куда?
— Хочу посмотреть, на месте ли наш сторож.
Всего через пять минут мы его увидели. Он сидел на возвышении и пристально смотрел на юг.
— Он не должен нас видеть, — сказала дочь шейха. — Поехали, сиди, я провожу тебя, куда ты хочешь!
Что она этим хотела сказать? Она поскакала налево и при этом с улыбкой посмотрела на меня, потом пустила своего верхового в галоп и наконец остановилась в какой-то узкой долине, где она спешилась и опустилась на землю.
— Подсаживайся ко мне и давай поболтаем, — сказала она.
Дочь шейха становилась для меня все загадочнее, однако я принял ее приглашение.
— Ты считаешь свою веру единственно правильной, эфенди? — начала она странную беседу.
— Конечно! — ответил я.
— Я тоже, — ответила она спокойно.
— Ты тоже? — спросил я удивленно, потому что впервые мусульманские уста делали мне подобное признание.
— Да, эфенди, я знаю, что только твоя религия истинна.
— Откуда ты это знаешь?
— От себя самой. Первым из данных человеку мест был рай. Там все Божьи творения жили вместе, не причиняя друг другу страданий. Так хотел Аллах, и поэтому только та религия истинна, которая к этому призывает. Такова религия христиан.
— Ты с ней знакома?
— Нет, но один старый турок как-то рассказывал нам о ней. Скажи, мог бы христианин похитить девственницу?
— Нет. Если он это сделает, то будет сурово наказан.
— Ты видишь, что ваша религия лучше нашей? У вас Абузейф не похитил бы меня и не вынудил бы стать его женой. Ты знаешь историю этой страны?
— Да.
— В таком случае ты знаешь, как свирепствовали здесь турки и египтяне, хотя мы одной с ними веры. Они позорили наших матерей, а наших отцов тысячами сажали на кол, четвертовали, жгли, отрубали им руки и ноги, носы и уши, выкалывали глаза и убивали детей. Я ненавижу эту веру, однако должна в ней оставаться.
— Почему ты должна хранить свою веру? Ты можешь в любой момент…
— Молчи! — грубо оборвала она меня. — Я делюсь с тобой своими мыслями. Учителя мне не требуются! Я сама знаю, что надо делать: буду мстить всем тем, кто меня обижал.
— И тем не менее ты считаешь, что христианская религия истинна?
— Да. Но разве должна я только любить и прощать? Даже за то, что мы, атейба, не можем посещать священный город, я отомщу. Догадайся как?
— Подскажи мне.
— У тебя ведь есть тайное желание посетить Мекку?
— Кто тебе это сказал?
— Я сама знаю. Отвечай!
— Конечно, я хотел бы увидеть город.
— Это очень опасно, но я хочу отомстить за себя и поэтому привезла тебя в это место. Если бы ты оказался в Мекке, стал бы ты участвовать в обрядах?
— Предпочел бы уклониться от этого.
— Значит, ты не хочешь оскорбить свою веру и поступаешь правильно. Ступай в Мекку; я подожду тебя здесь!
Ну, разве это было не удивительно? Она хотела отомстить исламу, позволив ноге неверного осквернить священный город. Оказывается, в роли миссионера я мог, хотя и с большими затратами времени и энергии, выполнить эту задачу, невозможную для праздного гуляки.
— Где находится Мекка? — спросил я.
— Перейдя эту гору, ты разглядишь ее в долине.
— Почему надо идти, а не ехать верхом?
— Если ты приедешь, в тебе признают паломника и не оставят без присмотра. Если же ты войдешь в город пешком, то каждый будет думать, что ты уже был там и только выходил на прогулку.
— И ты действительно будешь меня ждать?
— Да.
— Как долго?
— Вы, франки, назвали бы этот отрезок времени «четыре часа».
— Это мало.
— Задумайся над тем, что тебя очень легко могут раскрыть, если ты там будешь долго. Ты сможешь только разок пройтись по улицам и увидеть Каабу. Этого достаточно.
Она была права. Хорошо было уже то, что я поддался искушению. Она показала на мое оружие и покачала головой:
— Ты полностью похож на местного жителя, но разве араб может носить такое оружие? Оставь свое ружье здесь, а мое возьми.
В первое мгновение после этих слов меня охватили сомнения, но у меня не было никаких оснований не доверять дочери шейха, поэтому я поменял ружья и начал подъем. Когда я достиг гребня, то увидел Мекку, лежащую передо мной на расстоянии получаса ходьбы в долине между голыми, безлюдными высотами. Я различил цитадель и минареты нескольких мечетей. Эль-Харам, главная мечеть, была расположена в южной части города.