Экспедитор посмотрел на светящийся город и открыл канал связи с Гором.
«Ну как, ты что-нибудь выяснил?»
«Частично. Эта штуковина стабилизирует нулевую червоточину, но в данный момент она не развернута. Сенсоры «Последнего броска» принялись за исследование квантового строения, но, пока она закрыта, проделать такое непросто. Первые предположения о том, куда вела червоточина, я получу через несколько часов».
«Так значит, это не механизм вознесения?»
«Нет, если только червоточина не ведет прямиком в рай аномийцев».
«Сквозь нулевую червоточину не может перемещаться ни одно физическое тело».
«Я знаю. Но это только начало. Вдруг я что-то просмотрел. А как у тебя дела?»
«О, великолепно. Приключение — мечта мальчишек — в самом разгаре. Мы встретимся с тобой завтра».
После этого Экспедитор пожелал Тизаку спокойной ночи и вернулся на удивительно мягкий матрас в палатке.
На следующее утро они пустились в путь с рассветом. По дну долины, повторяя извилистый путь реки, тянулись тонкие щупальца тумана, но поднимающееся солнце быстро их высушило. Над городом, сияющим в утренних лучах, дул ровный ветерок.
Путь предстоял неблизкий, но Экспедитор верил, что до наступления ночи они его одолеют.
— А у вас есть предание о том, что уготовила вам планета в самом конце? — спросил он старого аномийца.
— Мы живем в этом предании, но с той точки, где мы находимся, конца не видно.
— Но есть же у вас какие-то догадки? Какая-то общая вера, из-за которой вы не ушли вместе с предками, чтобы стать кем-то еще.
— Перед расставанием навеки было сказано много слов надежды. Кто-то верит, что со временем мы станем неразумными существами и планета выдвинет на главенствующее место другой разум.
— Разве это не обратный ход эволюции?
— Только с точки зрения единственной расы. Жизнь планеты важнее. Она настолько хрупкое и редкое явление, имеющее такой потенциал, что ее необходимо беречь. Если потребуется отречься от физического превосходства в пользу наших преемников, мы должны смириться. Но этот поворот лежит в далеком будущем для нас. По меркам эволюции, мы пока в самом начале пути.
— Как же вы узнаете, что достигли предела? Что уже пора уступить дорогу?
— Мы этого не узнаем. Я живу во времена ожидания. Мы считаем, что оно продлится несколько десятков тысяч лет. Возможно, мы просто перестанем существовать. Есть среди нас и те, кто считает, что мы будем жить в гармонии с планетой, пока не остынет солнце и не погаснет свет. Какой бы ни оказалась наша судьба, мне этого не узнать. Я всего лишь простой ремесленник, творящий свою недолгую жизнь. И у меня есть цель. Я доволен ею и доволен удивительными историями, которые еще успею послушать за короткий промежуток отведенного мне времени. Ты можешь сказать то же самое о своей жизни?
— Ты успел очень хорошо меня узнать, Тизак. Нет, моей жизни не хватает вашей уверенности и безмятежности. Не исключено, что моя жизнь улучшится, если я узнаю о твоих предках то, что хочу узнать.
— Мне жаль тебя. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы твоя история закончилась хорошо.
— Спасибо тебе.
«Это местная звезда», — в полдень объявил Гор.
Экспедитор сквозь густое сплетение ветвей посмотрел в небо. Вместе с Тизаком они шагали по лесу, где горячий неподвижный воздух был насыщен пыльцой какого-то растения, пахнущей перцем. Яркие солнечные лучи, проникающие через голубую и зеленую листву, заставили его прищуриться.
«А что тут такого?»
«Ничего. Червоточина с нулевым диаметром разворачивалась на сто восемьдесят миллионов километров. Таково расстояние до планеты. Ничего другого на таком расстоянии нет. «Последний бросок» закончил исследования. Это огромный участок пространства, при единственном сканировании нетрудно что-то пропустить, тем более, если объект скрыт маскировкой. Или какая-то станция могла изменить орбиту».
«Ты рассуждаешь как человек. Перестань. Аномийцам не надо было ничего скрывать».
Экспедитор рассмеялся во весь голос, вспугнув с деревьев несколько неповоротливых птиц.
«Но ведь механизм вознесения они умудрились скрыть, и довольно успешно, не так ли?»
«Механизм никто не прятал. Мы просто не знаем, что надо искать».
«Похоже на последний отчаянный аргумент».
«Или, еще хуже, на аргумент одержимого».
«Сынок, ты идешь за монстром через лес на чужой планете и надеешься, что этот путь приведет тебя к семье. Так что не надо говорить мне об отчаянии, ладно?»