— Это не твое убежище, — сказала она. — Это место, где я тебя взрастила. Это место, где осталось твое сердце. Здесь все мое. И ты мой.
Он не решался обернуться. Не мог встретиться с ней лицом к лицу. Это означало бы потерять себя, отдаться во власть боли и мучительной привязанности.
Золотой солнечный свет пробился сквозь удушающее одеяло пепла, единственный сверкающий луч упал на него, заставив прикрыть рукой глаза.
— Ну же, сынок, — раздался приятный голос. — Вот твой путь. Вот твое будущее. Это твое искупление.
Тучи пепла взвились вокруг него, быстро обретая форму. Золотистое сияние не померкло. Он протянул к нему руки…
— О-о-х! — Аарон проснулся, молотя руками под тонкой простыней, обернувшейся вокруг его тела. — Проклятье!
Он так сильно вспотел, что шелковая ткань прилипла к коже.
Он очнулся в комнате на первом этаже дома Оззи с кроватью посередине, кое-какой примитивной мебелью и окном, наглухо закрытом ставнями. Тем не менее по краям пробивался солнечный свет, позволяя увидеть…
— Черт! — воскликнул он.
В ногах его кровати, аккуратно подогнув ноги и задумчиво глядя на него, сидела Майрайан. Ее волосы сегодня были зелеными и голубыми. Сквозь свободную кружевную блузу просвечивали светящиеся пурпурные узоры.
— Ты теряешь его, — с милой улыбкой сказала она.
Он опять с опаской увидел ее клыки. Даже когда он спал, никто не мог к нему приблизиться. Ее приход должны были зафиксировать биононики. Вторичная тактическая программа предназначалась для предупреждения о вторжении, и при пробуждении он бы знал, что что-то происходит. В конце концов, мог бы сработать и естественный инстинкт. Аарон давно уже так не удивлялся. «Это плохо».
— Что я теряю? — мрачно спросил он.
Тем временем биононики провели сканирование дома — нет ли там других сюрпризов вроде вооруженных чикойя, ожидающих завтрака на кухне.
— Свой разум.
Он застонал и сполз с кровати, освободившись наконец от простыни.
— Значит, я присоединяюсь к вашей компании.
— Она пришла, когда тебе снился дом. Тебе больше некуда отступать. А детство не сможет тебя защитить. Против нее не выстоит ни один ребенок.
Он помолчал, разворачивая брюки, отштампованные для него репликатором Оззи.
— Против кого?
Она пронзительно хихикнула.
— Если тебе не известно, то и мне тоже.
— Конечно.
Он пытался игнорировать сон. Но он видел не просто кошмар, и они оба это знали. Кроме того, тревога возникала на самом глубинном уровне. В его разуме где-то крылся дефект. Такая война была ему абсолютно непонятна, и тактических решений для нее не существовало.
«Если только я не возвращаюсь к своему изначальному состоянию».
Но сегодня от него требовалось терпение и такт. Не самые сильные его качества даже при всех приобретенных дополнениях.
Майрайан соскользнула с кровати и завела руки за спину, соединив пальцы. Ее голова покачивалась из стороны в сторону в такт неслышным ударам сердца. Облик волшебной принцессы не произвел впечатления на Аарона. Он был уверен, что женщина что-то скрывает.
— Так ты специалист? — спросил он.
— Я просто подходящая для Оззи женщина, — с обычной глуповатой улыбкой ответила она.
— Ну и ладно.
Он натянул черную футболку.
— Тебе тоже нужен кто-то рядом. Каждому нужен. Эта Вселенная не для одиноких, Аарон. Кроме того, тебе нужна помощь, чтобы защититься от нее.
— Я подумаю.
Он всунул ноги в ботинки, позволив полуорганическим голенищам обхватить и зафиксировать лодыжки.
— А они уже прибыли.
— А?
— Корабль. Оскар вышел на контакт одиннадцать минут назад.
Сообщение его юз-дубль должен был отследить и передать ему. Цепочка тактических промахов начала его серьезно беспокоить. Это не простое совпадение.
— Отлично. Он сказал, кого с собой привез?
— Нет. Но я сейчас отправляюсь их встречать. Скоро вернусь.
Аарон сам предпочел бы встретить прибывший корабль, но он не мог пойти без Иниго. Предоставить его самому себе означало бы увеличить риск. Выбора нет. Ему придется положиться на Майрайан и ждать. «Довольно противоречивая установка».
Внизу за большим кухонным столом сидели Оззи и Иниго. Грязная посуда и приборы были сдвинуты в сторону. Оззи допивал кофе, а перед Иниго стояла кружка с горячим шоколадом. Корри-Лин пристроилась на мягком диванчике в дальнем конце комнаты и откровенно скучала.
— Прадед моей матери предположительно был из семьи Брандт, — говорил Иниго. — Мать часто рассказывала, что ее бабушка, когда жила на Ханко, пользовалась трастовым фондом. Я не помню всех небылиц о старом добром домашнем мире и о том, как хорошо тогда жилось. Если эти деньги когда-то и существовали, во время войны против Звездного Странника они пропали, а семья перебралась на Анагаску. В путешествие через темпоральную червоточину каждому разрешили взять с собой только то, что он мог унести. Когда я рос, избытка денег я точно не замечал. Если мы и были Брандтами, верхушка семейства оставила нас выплывать самостоятельно.