Немножко… еще чуть-чуть…
Да все уже! Дальше некуда!
Должно быть куда. Должно быть.
Джесси вытянула правую руку так, что сухожилия затрещали, и почувствовала, что стакан пододвинулся чуть ближе. Она снова сомкнула пальцы, надеясь, что этого хватит: тянуться дальше было действительно некуда. И она чуть было его не схватила. Но пальцы по-прежнему лишь скользнули по мокрому стеклу. Казалось, что стакан ожил и превратился в разумное, но подленькое существо. Он как будто дразнился. Давал только дотронуться до себя, а потом выскальзывал из руки. Видимо, он решил свести Джесси с ума и оставить лежать здесь в бреду в компании сумеречных теней.
Не дай ему ускользнуть, Джесси, не смей, НЕ СМЕЙ УПУСТИТЬ ЭТОТ ГРЕБУЧИЙ СТАКАН!
И хотя ей казалось, что сил больше нет, что руку нельзя вытянуть дальше хотя бы еще на четверть дюйма, Джесси все-таки удалось слегка развернуть кисть, и на этот раз она сумела ухватить стакан.
Кажется, у меня получилось. Я еще не уверена, но может быть… может быть.
Или, может, на этот раз она и вправду принимает желаемое за действительное. Но Джесси было уже все равно. Никакие «может быть» ее уже не волновали. Предельно ясно было одно: она больше не может держать эту полку. Тот конец поднялся всего лишь на три-четыре дюйма — ну максимум на пять, — но ощущения были такие, словно она нагнулась и, взявшись за угол, приподняла весь дом.
Все относительно, — подумала Джесси, — и голоса, которые учат меня жить, я так думаю, тоже. Но они есть. Голоса у меня в сознании.
Теперь Джесси молилась, чтобы у нее получилось удержать стакан в руке, когда она отпустит полку. Доска упала на скобы немного криво, сдвинувшись влево на пару дюймов. Стакан остался у нее в руке, картонная подставка прилипла к донцу.
Господи Боже, пожалуйста, не дай мне его уронить, не дай…
Левую руку свело судорогой, Джесси дернулась и откинулась на спинку кровати. Лицевые мышцы тоже свело. Губы стали как белый шрам, а глаза превратились в щелки, полные боли.
Подожди, это скоро пройдет… скоро все пройдет…
Конечно, пройдет — она в этом и не сомневалась. У Джесси и раньше бывали судороги, но к такому нельзя привыкнуть. Если бы она смогла дотянуться и потрогать правой рукой мышцы левой, то почувствовала бы, что под кожу как будто набили много-много мелких и гладких камешков, а потом умело зашили невидимой нитью.
Ничего страшного, у тебя и раньше так было. Просто потерпи немного, и все пройдет само. И ради Бога, не урони стакан с водой.
Казалось, прошла целая вечность или даже две вечности, прежде чем мышцы левой руки начали расслабляться. Боль понемногу отступала. Джесси хрипло вздохнула и приготовилась пить свою честно заслуженную награду. Да, пей, — подумала женушка, — но мне кажется, милочка, ты заслужила гораздо больше, чем стакан обычной холодной воды. Наслаждайся наградой… но не забывай про достоинство. Пей аккуратно, по чуть-чуть.
Да, женушка, ты в своем репертуаре, — подумала Джесси, но тем не менее, когда подняла стакан, она сделала это чинно, с утонченным спокойствием гостя на королевском обеде, ничем не выдавая, что небо как будто облили щелочью, а в горле пульсирует горькая жажда. В принципе женушку нужно иной раз заткнуть — а иногда она просто на это напрашивается, — но держаться с достоинством при сложившихся обстоятельствах (и особенно при сложившихся обстоятельствах) — это и вправду хорошая мысль. Джесси постаралась на славу, чтобы добыть себе эту воду, и действительно, почему бы спокойно не насладиться долгожданным питьем? Когда первый ледяной глоток коснется губ, скользнет по сухому горячему языку, она узнает вкус победы… С учетом того, что ей пришлось пережить, простая вода станет просто божественной.
Джесси вся отдалась мечтам о долгожданной влаге, словно пустыня, мечтающая о дожде. Вкусовые рецепторы замерли в предвкушении, пальцы на ногах свело легкой судорогой, а сердце бешено заколотилось чуть ли не в горле. Джесси вдруг с удивлением поняла, что даже соски напряглись и затвердели, как это бывало, когда она возбуждалась. Вот они, тайны женской сексуальности, которые даже не снились Джералду, — подумала она. — Он приковал меня наручниками к кровати, но ничего не получилось, но стоило мне посмотреть на стакан воды, и я превратилась в безумную нимфоманку.