[Мадам!]
Женщина остановилась и растерянно обернулась. Она подозрительно огляделась вокруг, пытаясь определить, кто это произнес. Ее аура была темной, маслянисто-желтой, со слабыми оранжевыми пятнышками, сочившимися из ее внутренних краев. Ральф поймал ее взгляд.
[Простите, если я обидел вас. Все это очень ново для моей подруги и меня. Мы словно дети на официальном обеде. Я приношу свои извинения.]
[-]
Он не знал, что именно она пыталась передать — он словно смотрел, как кто-то говорит внутри звуконепроницаемой кабины, — но ощутил облегчение и сильную неловкость… неловкость, которую испытывают люди, когда полагают, что видели нечто такое, чего им не полагалось видеть. Ее неуверенный взгляд задержался на его лице еще на две секунды, потом она повернулась и быстро пошла по коридору в направлении таблички, гласившей: НЕВРОЛОГИЧЕСКИЙ ОСМОТР. Серая субстанция, которую Лоис швырнула в дверцы, становилась все тоньше, и, когда дверцы снова попытались закрыться, они легко прошли сквозь нее. Лифт продолжил свой медленный подъем.
[Ральф… Ральф, по-моему, я знаю, что случилось с ребенком.]
Она потянулась правой рукой к его лицу и приложила ее к верхней губе ладошкой вниз, между его носом и ртом. Она легонько прижала кончик большого пальца к одной его скуле, а кончик указательного — к другой. Это было проделано так быстро и неприметно, что никто в лифте не обратил внимания. Если бы кто-то из трех других пассажиров все-таки заметил, он (или она) увидел бы что-то вроде того, как заботливая жена вытирает капельку лосьона или след пены для бритья с лица мужа.
У Ральфа в мозгу словно кто-то включил высоковольтный рубильник, заставивший вспыхнуть целую гроздь прожекторов. В этой резкой мгновенной вспышке он увидел жуткий образ: руки, окутанные неистовой коричнево-лиловой аурой, лезущие в колыбельку и выдергивающие оттуда ребенка, которого они только что видели здесь. Они трясли младенца — его головка моталась на тоненьком стебельке шейки, как голова куклы Энди — и…
…и бросили…
Тут огни потухли, и Ральф испустил хриплый, дрожащий вздох облегчения. Он подумал о протестующих «друзьях жизни», которых только вчера вечером видел в новостях, — мужчинах и женщинах, размахивающих плакатами с портретами Сюзан Дэй и надписями РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА УБИЙСТВО под ними; мужчинах и женщинах в рабочих комбинезонах; мужчинах и женщинах, несущих плакаты со словами ЖИЗНЬ — КАКОЙ ПРЕКРАСНЫЙ ВЫБОР.
Он прикинул, могло ли у младенца, окутанного грозовой тучей, быть иное мнение. Встретившись взглядом с изумленными, полными боли глазами Лоис, он взял ее за руки.
[Это сделал его отец, верно? Ударил ребенка о стену?]
[Да. Ребенок никак не переставал плакать.]
[И она знает. Она знает, но никому не сказала.]
[Да… Но она может сказать, Ральф. Она подумывает об этом.]
[А может, дождется следующего раза. А в следующий раз он может покончить с ребенком.]
И тогда к Ральфу пришла жуткая мысль; она прорезала его мозг, как метеор чертит мгновенный огненный след в полуночном летнем небе: может, было бы лучше, если бы отец покончил с ним. «Воздушный шарик» младенца напоминал всего лишь огрызок, но это был здоровый огрызок. Ребенок может прожить годы, не понимая, кто он и где, не говоря уже о том, для чего он существует, — просто наблюдая, словно сквозь туман, как люди приходят и уходят…
Лоис стояла сгорбив плечи, глядя на пол кабины лифта и излучая печаль, которая обручем сдавила сердце Ральфа. Он вытянул руку, положил палец ей под подбородок и увидел, как нежная голубая роза распустилась из того места, где его аура соприкоснулась с ее. Он поднял ей голову и не удивился, увидев слезы у нее на глазах.
— Ты по-прежнему думаешь, что все это чудесно, Лоис? — тихо спросил он и не услышал ответа на это ни ушами, ни у себя в мозгу.
Они были единственными, кто вышел на третьем этаже, где тишина была такой же плотной, как слой пыли под книжными полками в библиотеке. Две медсестры в белых халатиках стояли в середине коридора, прижимая папки к груди и переговариваясь тихим шепотом. Если бы кто-то вышел сейчас из лифта и взглянул на них, то предположил бы, что разговор идет о жизни, смерти и героических усилиях медперсонала; однако Ральф и Лоис, кинув взгляд на их ауры, тут же поняли, что речь шла о том, где бы выпить после окончания дежурства.