Как и многие более крупные города, Дерри, казалось, был сооружен в самом неподходящем с географической точки зрения месте, какое только могли отыскать его первые строители. Центр города расположился на крутых склонах долины; река Кендаскиг лениво пересекала заросшую чащу Барренса на самом нижнем уровне этой долины. При взгляде с крыши больницы Дерри был похож на городок, чье сердце пронзил узкий зеленый кинжал… Только в темноте этот кинжал казался черным.
С одной стороны долины находился Олд-Кейп — жилой район с облупившимися домами послевоенной постройки и сверкающим глянцем новым молом. Другая сторона представляла собой то, что люди, как правило, называли «центром». Центр Дерри размещался вокруг холма Ап-Майл. Уитчэм-стрит вела прямо на верхушку холма, круто поднимаясь вверх, прежде чем разветвиться сетью улиц (одна из них — Харрис-авеню), образовавших западную часть города. Мейн-стрит отходила от Уитчэм на полпути к вершине холма и устремлялась на юго-запад, вдоль более пустой стороны долины. Эта часть города была известна под двумя названиями: Мейн-стрит-хилл и Бассей-парк. И в верхней части Мейн-стрит…
Лоис, почти стонет:
[Боже мой, что это?]
Ральф попытался сказать что-нибудь успокаивающее, но издал лишь слабый хрип. Наверху Мейн-стрит-хилл над землей плавал огромный силуэт черного зонта, застилая звезды, которые уже бледнели на предутреннем небе. Ральф сначала пытался убедить себя, что это всего лишь дым, что там загорелся какой-то склад… Или заброшенное железнодорожное депо в самом конце Нейболт-стрит. Но склады располагались южнее, старое депо — западнее, и если бы эта жуткого вида поганка действительно была дымом, усилившийся ветер отрывал бы от нее клочья и разносил их по небу. Этого не происходило. Вместо того чтобы рассеиваться, молчаливое пятно в небе просто висело там, темнее, чем тьма.
И никто его не видит, подумал Ральф. Никто, кроме меня… и Лоис… и маленьких лысых врачей. Этих чертовых маленьких лысых врачей. Ральф прищурился, чтобы различить объект внутри этого гигантского «мешка смерти», но на самом деле в этом не было нужды; он прожил в Дерри большую часть своей жизни и мог пропутешествовать по всем его улицам с закрытыми глазами (разумеется, только за рулем). Тем не менее он сумел разглядеть здание внутри «мешка смерти», особенно сейчас, когда на горизонте уже замаячил рассвет. Плоская круглая крыша, взгромоздившаяся на резной фасад из кирпича и стекла, была хорошо видна издалека. В этом здании, выстроенном в стиле пятидесятых годов по вычурному проекту знаменитого архитектора (бывшего жителя Дерри) Бенджамина Хэнскома, находился новый Общественный центр Дерри, заменивший разрушенный наводнением 1985-го.
Клото развернул Ральфа к себе:
[Вы видите, Ральф, что были правы, — он действительно хочет убить Сюзан Дэй, но… не только Сюзан Дэй.]
Он помолчал, мрачно глянул на Лоис, а потом снова повернулся к Ральфу:
[Это облако — то, что вы совершенно верно называете «мешком смерти», — означает, что в каком-то смысле он уже совершил то, что надоумил его сделать Атропос. Сегодня вечером там соберется больше двух тысяч людей… И Эд Дипно собирается убить их всех.]
Лахесис шагнул вперед и встал рядом со своим коллегой.
[И только вы, Ральф и Лоис, можете предотвратить это.]
Мысленным взором Ральф увидел открытку с изображением Сюзан Дэй, выставленную в пустой витрине между аптекой «Райт эйд» и кафе «От обеда до заката». Он вспомнил слова, написанные на пыльном оконном стекле: УБИТЬ ЭТУ СУКУ. И что-то в этом роде вполне может случиться в Дерри, вот в чем дело. Дерри совершенно не похож на другие места. Ральфу казалось, что атмосфера городка намного улучшилась после большого наводнения, случившегося восемь лет назад, но все равно он вовсе не стал похожим на другие места. Дерри обладает одним опасным свойством: когда его жители выходят из себя, они, бывает, становятся способны на исключительно гадкие поступки.
Ральф вытер губы; собственная ладонь показалась ему чужой и какой-то шелковой, так что он даже растерялся на мгновение. Ему продолжали напоминать, что его статус бытия радикально изменился.
Лоис, с ужасом: [Как же нам это сделать? Если мы не можем приближаться к Атропосу и к Эду, как же нам предотвратить это?]
Ральф поймал себя на том, что уже вполне ясно видит ее лицо; светлело очень быстро, как в старом диснеевском фильме.