Он опустил морду, обнюхал мертвого адвоката с видом гурмана, готового насладиться изысканным блюдом, и осторожно прихватил зубами его нижнюю губу. Потянул, сначала — чуть-чуть, но потом все настойчивее. Плоть вытягивалась все больше. Джералд как будто выпячивал нижнюю губу. А потом она оторвалась, обнажив нижние зубы в смертельной ухмылке. Пес проглотил этот маленький деликатесный кусочек и принялся вылизывать то место, откуда его оторвал. Два маленьких пятнышка света пустились в пляс на потолке — луна отражалась на пломбах в двух нижних зубах Джералда. Они были сделаны всего неделю назад и сияли, как свежеотчеканенные четвертаки.
Пес еще раз лизнул лицо Джералда, а потом вытянул шею — точно как Джесси, когда она пыталась достать воду соломинкой из картонки. Он обнюхал лицо Джералда, но не просто, а со вкусом и смаком. Сначала вдохнул слабый запах воска для натирки полов, которым пропахло левое ухо. Потом — смешанный аромат пота и бриолина у линии роста волос, потом — острый, чарующий аромат запекшейся крови на макушке. Пес не просто обнюхивал тело — он как будто проводил расследование своим поцарапанным и грязным, но зато очень чувствительным носом. Он опять стал похож на гурмана, который выбирает самое лучшее из изобилия наивкуснейших блюд. В конце концов он вцепился зубами в левую щеку Джералда и потянул.
Глаза Джесси забегали под закрытыми веками. Потом она громко застонала.
Пес замер, инстинктивно приняв виновато-испуганный вид. Но лишь на пару секунд. Ведь перед ним лежала целая куча мяса. И вся — его. Он собирается за нее драться и даже готов умереть, если так будет нужно. К тому же звук издала хозяйка, а он уже знал, что она ему ничего не сделает.
Пес опять наклонил голову, вонзил зубы в щеку Джералда Берлингейма и потянул, тряся головой из стороны в сторону. Полоска мяса оторвалась со щеки мертвеца со звуком, похожим на треск клейкой ленты на бобине упаковщика. Теперь улыбка Джералда стала еще более яростной и хищной, словно у человека, сорвавшего банк в покере на игре по-крупному.
Джесси вновь застонала и что-то пробормотала во сне. Пес снова насторожился и взглянул на нее. Он понимал, что хозяйка не сможет встать и помешать ему, но звук ее голоса все равно заставлял его нервничать. Древний запрет был нарушен, но пес про него не забыл. Тем более что голод уже не терзал его так, как раньше. Он уже и не ел, а так — закусывал. Бывший Принц повернулся и затрусил прочь из комнаты. Кусок щеки болтался у него во рту, как детский скальп.
Глава 11
Четырнадцатое августа 1965 года. Прошло чуть больше двух лет с того дня, когда на небе погасло солнце. Сегодня праздник — день рождения Вилла. Он подходит ко всем и каждому и торжественно заявляет, что прожил столько же лет, сколько иннингов в бейсболе. Джесси никак не может понять, почему для него это важно. Но получается, что очень важно, и она решает, что если Вилл хочет сравнить свою жизнь с игрой в бейсбол, то флаг ему в руки.
Сначала все хорошо. Все так, как и должно быть на дне рождения. Магнитофон играет песенку Марвина Гея. Неплохая такая, совершенно безобидная песенка. «Я не буду мешать тебе, детка, — шутливо заявляет он. — Я просто уйду и не буду мешать». Легкая приятная мелодия. Да и, по правде сказать, это не просто хороший день, а очень хороший. Не день, а концерт для скрипки с оркестром, как сказала бы тетушка Кэтрин. Даже папа согласен, хотя поначалу идея поехать в Фальмут на день рождения Вилла ему не особо понравилась. Но потом Джесси сама услышала, как он сказал, что в общем-то это была неплохая идея. Услышала и ужасно обрадовалась, потому что это была ее идея — Джесси Махо, дочери Тома и Салли, сестры Мэдди и Вилла, ничьей жены. Именно она предложила ехать сюда, не на Сансет-Трейлз.
Сансет-Трейлз — это их загородный домик (по прошествии трех поколений семья разрослась, так что его вполне уже можно назвать загородной резиденцией) на северном берегу озера Дак-Скор. Но в этом году они нарушили традицию девятинедельного летнего уединения. Потому что так хочется Виллу. Он почти месяц канючил — тоном старого вельможи, который пытается выпросить у смерти еще годик-другой. «Ну хоть разок», — доставал он маму с папой. Ему так хотелось отпраздновать день рождения и с семьей, и с городскими друзьями.