— Как прикажете доложить? — спросил он, собираясь показать чужестранцу дорогу.
— Барон Данглар, — отвечал путешественник.
— Пожалуйте.
Открылась дверь; служитель и барон исчезли за ней.
Человек, вошедший вслед за Дангларом, сел на скамейку для ожидающих.
Минут пять конторщик продолжал писать; все эти пять минут сидевший на скамейке человек хранил глубокое молчание и полную неподвижность.
Наконец конторщик перестал скрипеть пером; он поднял голову, внимательно посмотрел кругом и, удостоверившись, что они одни, сказал:
— А-а, это ты, Пеппино?
— Да! — лаконически ответил тот.
— Ты почуял, что этот толстяк чего-нибудь стоит?
— На этот раз нашей заслуги тут нет, нас предупредили.
— Так ты знаешь, зачем он сюда явился?
— Еще бы! Он явился за деньгами; остается узнать, какова сумма.
— Сейчас узнаешь, дружок.
— Отлично; только уж, пожалуйста, не врать, как прошлый раз!
— Ты это про что? Про англичанина, который на днях получил три тысячи скудо?
— Нет, при нем в самом деле оказались три тысячи скудо, мы их нашли. Я говорю о том русском князе.
— А что?
— А то! Ты сказал нам про тридцать тысяч ливров, а мы нашли только двадцать две.
— Видно, плохо искали.
— Его обыскивал сам Луиджи Вампа.
— Значит, он либо заплатил долги…
— Русский?
— …либо истратил эти деньги.
— Ну, не может быть.
— Не может быть, а наверное; но дай я схожу на мой наблюдательный пункт, а то француз покончит дело, и я не узнаю точную сумму.
Пеппино кивнул головой и, вынув из кармана четки, принялся бормотать молитвы, а конторщик прошел в ту же дверь, за которой исчезли служитель и барон.
Не прошло и десяти минут, а конторщик вернулся сияющий.
— Ну что? — спросил его Пеппино.
— Alerte! alerte![65] — сказал конторщик. — Сумма-то кругленькая!
— Миллионов пять, шесть?
— Да; так ты знал?
— По расписке его сиятельства графа Монте-Кристо?
— Ты разве знаешь графа?
— И с кредитом на Рим, Венецию и Вену?
— Верно! — воскликнул конторщик. — Откуда ты все это знаешь?
— Я ведь сказал тебе, что нас заранее предупредили.
— Зачем же ты спрашивал меня?
— Чтобы увериться, что это тот самый человек.
— Это он и есть… Пять миллионов. Недурно, Пеппино?
— Да.
— У нас с тобой никогда столько не будет!
— Как-никак, — философски заметил Пеппино, — кое-что перепадет и нам.
— Тише! Он идет.
Конторщик снова взялся за перо, а Пеппино за четки; и когда дверь отворилась, один писал, а другой молился.
Показались сияющий Данглар и банкир, который проводил его до дверей.
Вслед за Дангларом спустился по лестнице и Пеппино.
Как было условлено, у дверей банкирского дома Томсон и Френч ждала карета. Чичероне — личность весьма услужливая — распахнул дверцу.
Данглар вскочил в экипаж с легкостью двадцатилетнего юноши.
Чичероне захлопнул дверцу и сел на козлы рядом с кучером.
Пеппино поместился на запятках.
— Вашему сиятельству угодно осмотреть собор Святого Петра? — осведомился чичероне.
— Для чего? — спросил барон.
— Да чтобы посмотреть.
— Я приехал в Рим не для того, чтобы смотреть, — отвечал Данглар; затем прибавил про себя, со своей алчной улыбкой: «Я приехал получить».
И он ощупал свой бумажник, в который он только что положил аккредитив.
— В таком случае ваше сиятельство направляется?..
— В гостиницу.
— В отель Пастрини, — сказал кучеру чичероне.
И карета понеслась с быстротой собственного выезда.
Десять минут спустя барон уже был у себя в номере, а Пеппино уселся на скамью у входа в гостиницу, предварительно шепнув несколько слов одному из упомянутых нами потомков Мария и Гракхов; потомок стремглав понесся по дороге в Капитолий.
Данглар был утомлен, доволен и хотел спать. Он лег в постель, засунув бумажник под подушку, и уснул.
Пеппино спешить было некуда; он сыграл с носильщиками в «морра», проиграл три скудо и, чтобы утешиться, выпил бутыль орвиетского вина.
На другое утро Данглар проснулся поздно, хоть накануне и лег рано; уже шесть ночей он спал очень плохо, если даже ему и удавалось заснуть.
Он плотно позавтракал и, равнодушный, как он и сам сказал, к красотам Вечного города, потребовал, чтобы ему в полдень подали почтовых лошадей.
Но Данглар не принял в расчет придирчивости полицейских и лени станционного смотрителя.