— Кто? — прогремел я в третий раз, указывая на миски.
— Мой сын Пелоп, его человеческая оболочка, столь необходимая богам, как ты сам говорил, чтобы познать себя. Я подумал, что никакая другая жертва не может быть для вас приятнее. Эта тарелка — тоже зеркало.
И, обернувшись к толпившимся вокруг людям, Тантал крикнул:
— Братья, я хотел дать вам бессмертие, но Зевс помешал мне, чтобы не делить с вами свою власть. Ну что ж! Тогда лучше уж ешьте ваших сыновей, чтобы их у вас не отняли, и станете бессмертными, как боги!
Мое бешенство было равно моему отчаянию. Ведь не только наследие Прометея я увидел в Тантале, дух мятежности и воровства, но и, увы, худшие черты моего собственного рода — наследие Крона: безумную жажду господства и ложные рассуждения, оправдывающие злодейство.
Мой тридцать второй ребенок, пятый из моих сыновей, хотел свергнуть меня с престола.
Теперь замысел Тантала стал вполне ясен: сначала похищение Золотого пса, чтобы лишить Олимп защиты и получить возможность неожиданно напасть, затем присвоение амброзии, чтобы раздать ее своим близким, сделать из них новых бессмертных — своих приспешников — и опрокинуть богов. А поскольку Тантал потерпел неудачу, он теперь злобствует в разрушении, любой ценой противодействуя законам миропорядка. Мой отец тоже пожирал своих детей. Крон уничтожил самую лучшую человеческую расу и в конце концов погубил целый континент. Новый Крон — вот кто явился в моем потомстве! Я действовал быстро.
Я повелел Гефесту заковать Тантала в оковы, а моей дочери Афине, то есть вооруженному Разуму, сторожить его.
— Скоро я назначу тебе наказание. А пока есть более важные дела: надо исправить последствия твоего злодейства.
И я приказал Гефесту взять большой чан, сложить туда все куски несчастного Пелопа, вымочить их в амброзии и сшить между собой. Увы, не хватало одного плеча.
Безутешная Деметра в отчаянии рыдала.
— Я же не знала… не обратила внимания…
Для Деметры любая плоть годится, чтобы питать силы растительности.
Но изобретательный Гермес смастерил плечо из слоновой кости. И когда Пелоп был собран, подогнан, сшит, Гефест по моему приказанию вернул ему жизнь, вдохнув в него искру божественного огня.
Позже, то есть после потопа, я отправил Пелопа править Грецией — этой прекрасной, но постоянно раздираемой на части страной, которая вынуждена беспрестанно возрождаться в непростом единстве. Всего несколько тысячелетий назад в Элиде, где Пелоп долго правил, прежде чем занять свое место среди бессмертных, показывали плечо из слоновой кости, принадлежавшее моему внуку, первому царю Пелопоннеса.
Пелоп был государем благочестивым, справедливым, превосходным, а если и убил своего возничего, то сделал это с сожалением и лишь потому, что защищал добродетель собственной жены. Но в его потомстве вновь проявилось проклятие Кронидов. Его первым сыном был Атрей. Атриды совершали друг над другом все возможные виды злодеяний: отцеубийства, братоубийства, детоубийства, умерщвления прочих родственников. Ваши лучшие поэты поведали вам об этом.
Что касается Тантала… Да, вы знаете, как он был наказан. Как всегда, вам легче запоминается кара, чем само преступление. Тантал в Преисподней. Это дитя богатства приковано золотыми цепями к золотому седалищу. Вокруг него склоняются ветви с дивными плодами: спелые груши с прозрачной душистой кожицей, лоснящиеся яблоки, внутри которых угадывается сочная свежесть, нежные фиги с чуть лопнувшей оболочкой, за которой виднеется сладкая мякоть, персики, благоухающие вечным летом. Как только Тантал тянется ртом к этим плодам, чтобы надкусить их, ветвь тут же выпрямляется, становясь недосягаемой.
В том круге Преисподней, куда я поместил Тантала, царит нестерпимая жара. У его ног течет и искрится прохладная вода, иногда она поднимается до его колен, иногда до подбородка; но, как только Тантал хочет отпить хоть глоток, вода тотчас отдаляется от его растрескавшихся губ, опадает, уходит обратно, и от нее не остается ничего, кроме черной зловонной грязи. Жажда — пытка еще более мучительная, чем голод.
Таков вечный пир этого вечного убийцы.
Тантал, дети мои, завидует вашему смертному уделу.
Вам, наверное, хочется узнать, что стало с парой его дружков, которых он напоил амброзией? Верно, об этом вам никто никогда не рассказывал. Что бы вы с ними сделали, если бы были на моем месте? Ну так вот, одному велено опускать уровень воды, а другому — поднимать ветви. И мне нечего опасаться, что они пренебрегут порученным делом. Они знают: стоит им сплоховать — и их самих постигнет Танталова участь.