— Ну уж точно охладила его пыл.
— Надо было дать ему ногой промеж ног.
— Наверное, это ему бы понравилось.
— А после конюшен ты куда направилась?
— Присоединилась к цирку. Сначала ухаживала за лошадьми, а потом и сама ездить стала.
Мэйзи с сожалением вздохнула.
— В цирке мне нравилось. Народ там горячий, но неплохой.
— Сдается мне, иногда слишком горячий.
Мэйзи кивнула.
— Главный по манежу временами просто проходу не давал. А однажды заявил — давай мол, бери в рот прямо здесь, а то хуже будет. Ну, и я решила, раз уж мне суждено сосать члены, так уж лучше не такому говнюку и не забесплатно.
Мэйзи быстро перенимала откровенность Эйприл и училась говорить обо всем без лишних намеков.
— И сколько ты уже отсосала с тех пор? — спросила Эйприл, прищурив глаза.
— Честно сказать, ни одного, — от этого признания Мэйзи стало немного неловко. — Не могу врать тебе, Эйприл. Не знаю даже, может, я не гожусь для такого занятия.
— Да ладно тебе! Еще как годишься! — возразила Эйприл. — У тебя такой блеск в глазах, ни один мужик не устоит! Послушай меня. Ты, главное, будь понастойчивей с этим Солли Гринборном. Каждый раз позволяй ему немного больше. Сначала дай себя пощупать между ног. На следующий раз разденься и покажи себя голой… Недели через три он уже сам не свой будет. Потом, как-нибудь ночью, стяни с него штаны, оближи его штуковину и скажи: «Если купишь мне домик в Челси, мы сможем проделывать это в любое время, когда захочешь». Клянусь тебе, Мэйзи, если Солли не согласится, я в монастырь уйду.
Мэйзи понимала, что ее подруга права, но душа ее восставала против такого предложения. Она даже сама не понимала почему. Отчасти оттого, что Солли ее не привлекал. Но отчасти и из-за того, что он, как это ни странно, был ей немного симпатичен. Ей не хотелось становиться бессердечной обольстительницей и вертеть им без всякого сожаления. И, что хуже всего, в таком случае пришлось бы навсегда позабыть о своей мечте — выйти замуж за мужчину, которого она любит всем сердцем. С другой стороны, надо же как-то жить, а жить, как родители, ей не хотелось — всю неделю сидеть впроголодь в ожидании денег и бояться, что какой-то разорившийся банк в сотнях миль лишит ее и этой призрачной надежды.
— Ну а как тебе остальные? Кто-нибудь понравился? — не унималась Эйприл.
— Понравился Хью. Только я обидела его.
— Все равно у него нет денег.
— Эдвард свинья. Мики меня пугает, а Тонио твой.
— Ну, значит, остается Солли.
— Не знаю.
— Зато я знаю. Упустишь свой шанс — всю жизнь будешь ходить взад-вперед по Пиккадилли, смотреть на этот дом и думать: «Я бы могла жить в нем…»
— Может, и буду думать.
— А если не Солли, то кто? Под конец, глядишь, придется согласиться на пожилого бакалейщика, который будет прятать от тебя деньги и заставлять стирать его белье.
Все время, пока они шли к западной стороне Пиккадилли, а потом повернули на север к Мэйферу, Мэйзи размышляла над такой перспективой. Возможно, если проявить настойчивость, ей и в самом деле удастся женить на себе Солли. И светскую даму изображать ей не составит труда. Ей всегда было легко подстраиваться под речь окружающих, так что выговор — это не проблема. Но ей казалась противной сама мысль о том, что придется дурачить бедного Солли.
Их путь пролегал мимо конюшен большого извозчичьего двора. На Мэйзи нахлынули воспоминания, и она остановилась приласкать подошедшего к ограде высокого гнедого жеребца. Конь тут же ткнулся мордой в ее руки.
— Рыжик не каждого подпускает к себе, — произнес мужской голос.
Мэйзи обернулась и увидела мужчину средних лет в черной визитке и желтом жилете. Строгая одежда никак не вязалась с задубелым лицом и просторечным говором. Должно быть, перед ними стоял бывший старший конюх, основавший свое предприятие и разбогатевший. Улыбнувшись, Мэйзи сказала:
— А вот меня он нисколько не боится, правда, Рыжик?
— Уж не даст ли он вам проскакать на нем верхом?
— Проскакать верхом? Это запросто можно, хоть с седлом, хоть без седла и даже стоя на спине. Он ваш?
Мужчина слегка поклонился и сказал:
— Джордж Сэммелз, к вашим услугам, леди; собственник, как выражаются здесь.
Он махнул рукой к двери, над которым действительно висела вывеска с его именем.
— Не хочу хвастаться, мистер Сэммелз, но последние четыре года я провела в цирке, так что, пожалуй, смогу проскакать на чем угодно, что находится в вашей конюшне.
— В самом деле? — переспросил мужчина и задумался, поглаживая подбородок. — Так-так…