— У вас что-то на уме? — вмешалась Эйприл.
Мистер Сэммелз замялся.
— Наверное, вы скажете, что дело чудное, но я думаю вот что… Я думаю, не откажется ли эта леди от одного делового предложения.
Мэйзи немного удивилась. До сих пор ей казалось, что это простая, ни к чему не обязывающая болтовня случайных встречных.
— Говорите.
— Мы всегда готовы к деловым предложениям, — не преминула вставить свое слово Эйприл.
Но Мэйзи казалось, что мистер Сэммелз имеет в виду совсем не то, о чем подумала Эйприл.
— Знаете, такое дело… Было бы неплохо продать Рыжика, но ведь коней не продают, держа их взаперти. Вот если бы такая красивая леди, как вы, — простите за прямоту, но так и есть, — так вот, если бы такая красивая леди поездила на нем с часок-другой по парку, то, глядишь, кто-нибудь и спросил бы вас, сколько вы хотите за такого отличного жеребчика.
«А будет ли мне в этом выгода?» — подумала Мэйзи. Неужели он предлагает ей заработать, не требуя при этом взамен ее тело или ее душу? Вслух она этот вопрос не задала и вместо этого спросила:
— И тогда я скажу этому любопытному: «Есть один человек тут неподалеку, в Карзонских конюшнях, зовут мистером Сэммелзом, это его конек, вот к нему и обращайтесь». Верно?
— Как пить дать верно, леди. Ну, разве что лучше не называть Рыжика коньком, а говорить «это великолепное создание» или «этот изумительный образец лошадиной породы». Ну, или что-то в этом роде.
— Можно и так, — сказала Мэйзи, думая о том, что лучше ей самой придумать что-нибудь вместо слов Сэммелза. — А теперь к делу.
Она больше не могла делать вид, что деньги ее совершенно не интересуют.
— Сколько вы мне заплатите?
— А сколько, по-вашему, это стоит?
— Фунт в день, — назвала Мэйзи совершенно несуразную сумму.
— Многовато, — нисколько не обидевшись, отозвался мужчина. — Скажем, вполовину меньше.
Мэйзи едва могла поверить своим ушам. Десять шиллингов в день для девушки ее положения были невиданной платой; горничные по дому были на седьмом небе от счастья, если им платили шиллинг. Сердце ее заколотилось.
— Договорились, — сказала она быстро, боясь, как бы он не передумал. — Когда мне приступать?
— Приходите завтра в половине одиннадцатого.
— Хорошо, приду.
Они пожали друг другу руки, и девушки продолжили путь.
— Только не забудьте надеть то же платье, что и сегодня, оно вам очень идет! — крикнул им вслед Сэммелз.
— Не беспокойтесь! — отозвалась Мэйзи.
Это было ее единственное платье, но она не стала говорить об этом Сэммелзу.
СТОЛПОТВОРЕНИЕ В ПАРКЕ
Редактору газеты «Таймс»
Уважаемый сэр!
В последние несколько дней в Гайд-парке было замечено странное явление — каждое утро, примерно в половине двенадцатого, образуется такое небывалое скопление экипажей, что примерно на час прекращается всякое движение. Тому были предложены разнообразные объяснения, а именно: что на начало сезона в город съезжаются многочисленные обитатели сельских поместий; или, например, что благосостояние Лондона достигло таких высот, что даже супруги торговцев заводят здесь себе экипажи для прогулок по парку; но истинная причина так и не была упомянута. Настоящая вина лежит на некоей даме, чье имя неизвестно, но которую уже прозвали Львицей — вне всякого сомнения, по причине рыжевато-каштанового цвета волос. Это очаровательное создание, прекрасно одетое, держится в седле с такой грациозностью и с такой невозмутимостью, которым позавидовала бы изрядная доля мужчин; с такой же ловкостью она управляет парой идеально подходящих друг другу лошадей, запряженных в экипаж. Слава о ее красоте и мастерстве верховой езды разлетелась настолько быстро, что теперь весь Лондон стекается в парк к тому часу, когда ожидается ее появление; в результате возникает столпотворение, не позволяющее никому двигаться самым решительным образом. Не могли бы вы, сэр, чья обязанность заключается как раз в том, чтобы знать все и всех, выяснить истинное имя этой Львицы и убедить ее воздержаться от посещения парка, дабы вернуть ему прежний покой, тихую благопристойность и свободу передвижения?
Искренне ваш покорный слуга,
НАБЛЮДАТЕЛЬ
«Должно быть, это шуточное письмо», — подумал Хью, откладывая газету. В том, что Львица существовала на самом деле, он почти не сомневался — о ней говорили многие служащие в банке, — но вряд ли она была причиной столпотворения. Тем не менее эта заметка его заинтриговала. Он посмотрел в окно. Окна Уайтхэвен-Хауса с этой стороны выходили как раз на парк. Стояло яркое солнечное утро, и в этот выходной день парк уже был заполнен толпами людей, как расхаживающих пешком, так и разъезжающих в экипажах. Хью захотелось тоже прогуляться по парку, чтобы самому увидеть причину всех этих слухов.