Его слова походили на правду, и от этого Августе стало слегка не по себе.
— Все это в прошлом, — сказала она, глядя в другую сторону.
Он продолжил речь, как если бы она его и не прерывала:
— Я беспокоюсь не о себе. Да, мне хотелось бы стать старшим партнером, но я проживу и без этого. Я был бы хорошим руководителем — возможно, не таким бы решительным и настойчивым, как мой отец; скорее одним из совместных руководителей. Но Джозеф совершенно не подходит для этой должности. Он раздражителен и импульсивен, он принимает непродуманные решения, а вы только потворствуете его честолюбию и затуманиваете его взор. Он неплохо проявляет себя, когда другие его сдерживают и направляют его шаги. Но он не умеет руководить, ему недостает рассудительности. В перспективе он только навредит банку. Разве вас это не беспокоит?
Какое-то мгновение Августа раздумывала над тем, нет ли в его словах доли правды. Неужели она действительно убивает курицу, несущую золотые яйца? Но в банке было столько денег, что никто из них мог бы всю оставшуюся жизнь и пальцем не пошевелить, и при этом всем бы хватило на безбедное существование. В обязанностях партнеров не было ничего трудного: они просто приходили в банк, узнавали последние известия из финансовых газет, давали другим людям деньги взаймы и получали проценты. Джозеф справится с этим ничуть не хуже любого другого.
— Вы, мужчины, вечно делаете вид, что банковская деятельность — это что-то сложное и загадочное, — сказала она. — Но меня вам не одурачить.
Она вдруг осознала, что невольно защищается, и это ей не понравилось.
— И вообще, я отвечаю за свои поступки и мысли перед Господом, а не перед вами.
— Неужели вы и в самом деле намерены отправиться к моему отцу, как угрожаете? — спросил Сэмюэл. — Вы же знаете, что ваши слова его убьют.
Она колебалась только мгновение.
— Другого выбора у меня нет, — ответила она уверенно.
Он долго смотрел на нее, не отводя глаз.
— Вы дьяволица во плоти.
Августа затаила дыхание. Неужели он сдается? Она почувствовала, что удача вот-вот придет к ней в руки, и в своем воображении уже услышала слова: «Позвольте представить вам миссис Джозеф Пиластер, супругу старшего партнера Банка Пиластеров…»
Сэмюэл помедлил, затем продолжил с явной неприязнью в голосе:
— Ну что ж, превосходно. Я сообщу остальным, что не намерен становиться старшим партнером, после того как мой отец подаст в отставку.
Августа едва сдержала улыбку превосходства. Она победила. Чтобы сдержать свой восторг, ей пришлось даже немного отвернуться.
— Наслаждайтесь своей победой, — горько сказал Сэмюэл. — Но помните, Августа, что у всех есть свои тайны, даже у вас. Настанет день, когда некто точно так же воспользуется вашими тайнами, и тогда вы вспомните, как поступили со мной.
Августа удивилась. На что он намекает? Перед ее внутренним взором без всякой причины всплыло лицо Мики Миранды, но она поспешила развеять это видение.
— У меня нет ничего, чего можно было бы стыдиться.
— Неужели?
— Нет! — выпалила она, но уже не так уверенно.
Он как-то по-особенному взглянул на нее.
— Вчера я встречался с одним молодым юристом по имени Дэвид Миддлтон.
Какое-то мгновение она еще не понимала.
— Я должна знать его?
Это имя показалось ей смутно знакомым.
— Вы виделись с ним однажды, семь лет назад, на судебном расследовании.
Августа вдруг вся похолодела. Миддлтон — так звали школьника, который утонул.
— Дэвид Миддлтон полагает, что его брата Питера убили. И что убил его Эдвард, — продолжил Сэмюэл.
Ноги Августы едва не подкосились, ей захотелось присесть, но нельзя было показать Сэмюэлу, что его слова ее ошеломили.
— Отчего же сейчас, когда прошло семь лет, он намерен разворошить прошлое ради какого-то скандала?
— Он сказал, что всегда сомневался в результатах расследования, но молчал из нежелания причинить еще большие страдания своим родителям. Но мать его скончалась вскоре после гибели Питера, а отец умер в этом году.
— Почему он обратился к вам, а не ко мне?