— Хорошо, — снова сказал комиссар и, спрятав платок, распорядился: — Сейчас начнут прибывать экипажи. Машины проверить и приготовить к маршу. Я в штаб дивизии.
Комиссар неуверенно затоптался у легковушки и тогда дежурный, пользуясь моментом, быстро спросил:
— Товарищ полковой комиссар, как с семьями быть? Эвакуировать бы… А то ведь и городки бомбить могут…
— Что, эвакуация? — комиссар удивлённо посмотрел на командира. — Не паникуйте. Никакой эвакуации.
— Так дети же… — вставил и своё слово помпотех.
— У всех дети, — отрезал начполитотела.
Командиры переглянулись. Они знали, что у полкового комиссара детей нет. А тот, ни на что не обращая внимания, заявил:
— Наш корпус ударит по немцам, мы отбросим их обратно, и никакой эвакуации не потребуется. Могу сообщить вам, из штаба округа получен приказ: «Действовать по-боевому». Вот и действуйте.
Полковой комиссар недовольно сморщился и, садясь в свою «эмку», сердито хлопнул дверцей. Легковушка отъехала, и комроты-2 вслед ей зло хмыкнул:
— Это как это, по-боевому? Выходит, хочешь — наступай, хочешь — отступай, хочешь — обороняйся… Так, что ли? А соседи?
Командиры недоумённо переглянулись.
— Это он, видать, в политическом плане, для красного словца ввернул, — заметил дежурный. — Приказ наверняка конкретен.
— Только мы его пока не получили, — с какой-то странной интонацией сказал помпотех.
— Это ты к чему? — не понял дежурный.
— Так я ж могу полуторкой за деталями на техсклад махнуть. А там флигель, где наши живут, рядом.
Командиры понимающе переглянулись.
— О, давай! — дежурный одобряюще хлопнул помпотеха по плечу.
— И там сам действуй по-боевому, — горько усмехнулся комроты-2 и натянул шлем.
Помпотех быстро подошёл к оставленному в стороне грузовику и не приказал, а по-домашнему сказал стоявшему у машины пожилому старшине-шофёру:
— Митрич, надо по-тихому к семьям смотаться, посмотреть…
— Знамо дело, нужно, — кивнул Митрич и полез в кабину.
До городка, где жили командирские семьи, было вёрст десять. Раскачиваясь на ухабах плохо накатанной лесной дороги, полуторка шла с максимально возможной скоростью в сорок километров, отчего баранка всё время пыталась вырваться из рук Митрича, и он вполголоса матерился.
Примерно на середине пути лес поредел, дорога поднялась на взгорбок, открылась широкая панорама, и, глядя в подслеповатое окошко полуторки, помпотех вдруг попросил:
— Останови-ка, Митрич…
Помпотех вылез из кабины и начал осматриваться. Шофёр, сначала не понявший, в чём дело, тоже выскочил из кабины, первым делом проверил машину, вернулся к кабине и озабоченно спросил:
— Товарищ командир, что случилось?
— Случилось, Митрич… Смотри.
Помпотех показал на хорошо видимый сверху массив леса, где укрывались военные городки, и присвистнул. Над деревьями во многих местах поднимались столбы дыма, а в небе, хорошо различимые даже издали, кружились немецкие самолёты.
— Выходит, везде бомбят, — зло выдохнул Митрич.
Не сговариваясь, старшина и помпотех молча полезли в кабину, и Митрич так погнал полуторку, что лёгкий грузовичок уже не раскачивался, а подпрыгивал на ухабах. Какое-то время шофёр сосредоточенно крутил баранку, а потом глухо сказал:
— Командир, если ваши целы, увозить надо…
— Куда? — растерянно спросил помпотех.
— А прямо на станцию. Если что, поездом сразу уедут, — решительно заявил Митрич.
— Так это ж целых сто километров, — неуверенно возразил помпотех.
— Ну и что? Три часа езды, всего делов.
В этот момент полуторка так подпрыгнула, что Митрич еле удержал руль и замолчал, сосредоточенно следя за дорогой. Ещё минут двадцать бешеной гонки, и они, одолев остаток пути, не снижая скорости, въехали на территорию военного городка.
К их удивлению, всё было цело. Длинный сарай техсклада прятался в глубине двора, а двухэтажный деревянный флигель как ни в чём не бывало стоял на своём месте. Однако тишины во дворе не было, и едва помпотех вылез из остановившейся посреди двора полуторки, как его со всех сторон окружили женщины, начавшие встревоженно выкрикивать:
— Что случилось?.. Это война?
— Почему бомбят?..
— Вы нас вывезете?..
Под таким неожиданным напором помпотех несколько растерялся, и тогда неожиданно вперёд выступил старшина.
— Тихо, бабы, тихо!.. Сейчас всех вывезем!
Опешивший помпотех дёрнул старшину за рукав.
— Ты что, Митрич… Без приказа…
На что Митрич подсунулся к самому уху командира и зло прошептал: