Военные вошли в просторный кабинет с плотно зашторенными окнами и удивлённо переглянулись. Сбоку, за длинным столом, сидел Берия. Как и когда он оказался в кабинете, было понятно. Видимо, Сталин только что с ним что-то решал и приказал остаться, но спрашивать об этом шефа НКВД никто, конечно, не стал.
Тут разговаривать не полагалось, военные мельком поглядывали по сторонам. Они бывали здесь многократно и сейчас только констатировали про себя, нет ли изменений. Но изменений не было. Как всегда на стене висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, читающего газету «Правда». В левой части кабинета размещался стол для заседаний, покрытый зелёным сукном и обставленный стульями, а перпендикулярно ему, в самой глубине, стоял письменный стол Сталина.
Ждать долго не пришлось. Сталин неслышно вышел из расположенной в глубине кабинета двери и, поздоровавшись, жестом пригласил вызванных садиться. Все трое молча расселись за столом для заседаний, причём Жуков. Тимошенко и Голиков положили перед собой папки, содержавшие нужные документы, и только Берия, так и продолжавший сидеть немного в сторонке, никакой папки не имел.
Сам Сталин садиться не стал, а как обычно, прохаживаясь по кабинету, заговорил:
— Товарищи, я собрал вас, чтобы кое-что уточнить в связи с обстановкой на наших границах. Товарищ Тимошенко, вас что-нибудь беспокоит по этому поводу?
Маршал хотел было встать, но вождь жестом остановил его, и он отвечал сидя:
— Да, товарищ Сталин. Неясна позиция Англии. Тревожит положение на Дальнем Востоке и конечно же Германия.
— Согласен, товарищ Тимошенко.
Сталин отошёл к письменному столу, взял свою трубку, накрошил туда табак из папиросы «Герцеговина-Флор» и, так и не закурив, сказал:
— Конечно, Дальний Восток, это давняя проблема… — вождь отошёл от письменного стола, неслышно прошёлся по кабинету и, остановившись напротив начальника Разведупра, спросил: — Товарищ Голиков, каковы по вашим данным возможные силы японцев?
— На данный момент, — генерал-майор подобрался и отвечал коротко и чётко, — по нашим расчётам, японская Квантунская армия вместе с частями Манчжоу-Го может выставить до сорока дивизий, поддерживаемых тысячей танков и тысячей самолётов.
Голиков чуть вскинул голову, и Сталин мгновенно это заметил:
— Хотите что-то добавить?
— Да, товарищ Сталин. Ещё отмечается интенсивное строительство аэродромов и посадочных площадок.
— Существенное замечание, но, думаю, для нападения на нас японцам придётся собрать всё, что у них есть, а значит, прежде им необходимо закончить каким-то образом войну в Китае.
— Да, товарищ Сталин, — немедленно согласился Голиков, но тут же осторожно добавил: — Однако агентура предупреждает…
— Не надо, товарищ Голиков, — Сталин предостерегающе поднял руку. — Нас сейчас все предупреждают. Даже господин Черчилль.
Странная усмешка скользнула по лицу вождя, и все присутствующие поняли: товарищ Сталин получил сверхсекретные сведения от своей собственной агентуры и у него есть основания верить ей. А вождь, как бы закрывая тему, добавил:
— Тем более, на Халхин-Голе японцы получили урок, — Сталин выразительно посмотрел на Жукова и заговорил о другом: — Теперь об Англии. Извечная политика англичан поддерживать равновесие в Европе потерпела крах, и теперь у них один выход: во что бы то ни стало договориться с нами, чтобы обуздать Гитлера.
Сделав такой вывод, Сталин снова своей размеренной походкой пошёл по кабинету и уже на ходу продолжил:
— Сейчас для нас главное — Германия, — вождь на секунду умолк, а потом, приостановившись, показал чубуком трубки на начальника Разведупра. — Товарищ Голиков, доложите, какие силы немцев сейчас сконцентрированы на нашей границе?
Начальник Разведупра раскрыл свою папку и прочитал:
— Силы немцев и их союзников на сегодняшний день насчитывают: в общем 160–165 дивизий, 4 тысячи танков и примерно 5 тысяч самолётов. Из этого числа надо выделить порядка 20 танковых дивизий и примерно 12 дивизий моторизованных, объединённых в 10 танковых корпусов.
— Почему примерно? — удивился Сталин и строго посмотрел на Голикова.
— Две моторизованных дивизии пока находятся во Франции, но могут быть переброшены и к нашей границе, — спокойно разъяснил тот.
— Хорошо, — Сталин покачал в воздухе трубкой и обратился к маршалу: — Товарищ Тимошенко, а какие силы у нас на западной границе?