4
Разбудил меня Маленький Чэнь. С трудом раскрыв глаза, я увидел, что степь все еще погружена во тьму. Где-то недалеко пропел петух. Значит, скоро рассвет. Сквозь черную мглу, затянувшую небо, в одном месте робко пробивались бледные утренние лучи.
— Товарищ командир! — радостно сказал парень, показав на светлеющий край неба. — Видите? Там восток. Значит, мы двигались правильно!
— Да, да, — закивал я в ответ. — Там восток, но где мы все же находимся?
В ответ Маленький Чэнь пожал плечами: было еще темно, и он пока не мог сориентироваться.
Лягушки умолкли. В степи, где всю ночь бушевала буря, наступила тишина, казавшаяся необычной. Ее нарушали шелест травы, журчание ручья в низине, мычанье коров и петушиное пенье, доносившееся из далеких деревень. И еще слышен был какой-то неясный гул, казалось, он идет не то с неба, не то из-под земли.
— Что это? — спросил я. — Не море?
— Нет. Море чересчур далеко, — сказал Чэнь, прислушался и радостно крикнул: — Товарищ командир! Это река! Мы на берегу реки!
— Правда? — обрадовался я.
— Не может этого быть! — вмешался Ян. — Не болтай чепухи!
— Точно, говорю я вам, это река, — твердил Чэнь. — Я вырос у реки и ее шум могу отличить от любого другого. Это вода в реке прибывает, как всегда во время весеннего паводка. Вы сами послушайте!
Становилось между тем все светлее. Ночь убрала постепенно свой черный покров. Вскоре уже можно было различить отдельные травинки. Вдали, хоть и неясно еще, виднелись гаоляновые поля, деревни, деревья. Оказалось, что мы находимся в огромной лощине. К западу и к северу от нее раскинулись деревушки, на юге темнел густой фруктовый сад, а на востоке сверкала, переливаясь серебром, широкая лента реки. Именно с реки и доносился этот грозный гул, словно воздушный поток, который вихрем проносится иногда над равниной в ясную погоду.
— Товарищ командир! Смотрите — ведь это Вэйхэ! Конечно же, Вэйхэ! — радовался Маленький Чэнь. Потом, повернувшись, он вдруг схватил меня за руку: — Пошли к нам домой! Видите тот сад? Там мы и живем. Я всегда иду по этой дороге, когда сопровождаю товарищей командиров. Иногда мы проводим ночь в саду моего отца. Вон там — наша переправа, которую мы держим в секрете, в зарослях ивняка у нас припрятана лодка. Хорошо, что мы не сбились с пути! — Говоря это, Чэнь изо всех сил тряс меня за руку.
В слабом предутреннем свете я рассмотрел его лицо, совсем еще детское, пылающее от возбуждения. Я понимал, как он радуется, да и сам не мог справиться с охватившим меня волнением.
— Молодец, — воскликнул повеселевший Ян, энергично хлопнув юношу по плечу. — Право же, ты способный парень!
— Пошли быстрей! Надо переправиться на тот берег, пока совсем не рассвело, — сказал маленький Чэнь.
Выбежав из лощины, мы сломя голову помчались по окутанной легкой дымкой степи. Будто совсем не устали, будто не было ночных треволнений.
Вот наконец и река. Мы перевели дух.
— Ой-ой! Что же это такое! — испуганно воскликнул Чэнь.
Оказалось, что лодку, надежно спрятанную в зарослях ивняка, унесло. Воды прибыло так много, что то место, где она была привязана, находилось теперь посредине реки. Бурлящие потоки на том берегу уже дошли до второй дамбы, а здесь подбирались к фруктовым садам деревушки Шиваньдянь. Река теперь была больше ли шириной. Волны, похожие на снежные глыбы, громоздились одна на другую, образуя водовороты. С протяжным гулом они бешено бились о дамбу, взмывали высоко вверх, а затем водопадом снова обрушивались вниз...
Увидев это, я даже ногами затопал с досады.
— Плавать умеешь? — спросил меня Ян.
Я отрицательно покачал головой. Где уж там плавать по таким волнам — при одном взгляде на них душа в пятки уходит.
— Я тоже не умею, — нахмурился Ян. — А ты, Чэнь?
— Я-то переплыву, да что толку? Все лодки в округе сжег неприятель. С большим трудом нам удалось припрятать одну, да и ту унесло. Не знаю, как и быть.
В полной растерянности мы смотрели на реку.
— Товарищ командир! — обратился ко мне юноша. — А не пойти ли нам к моему отцу — может быть, он что-нибудь придумает. Ведь он не раз переправлял на тот берег наших работников.
— Все это очень хорошо, — ответил я. — Но не можем же мы все время торчать здесь, у всех на виду. Надо хоть где-нибудь спрятаться!