— Когда мужчина теряет власть над женой, он в бабу превращается, — ответил Баиди, глядя в упор на Дьенга.
— Мужчина превращается в бабу, если он только болтает языком. Мужчины бывают разные, — отрезала Мети.
Старик счел за лучшее промолчать.
Но женщины дружно поддерживали Мети. Столпившись вокруг нее, они ругали лавочника на чем свет стоит.
У двери остановилась черная машина. Мягкой, крадущейся походкой в лавку вошел Мбайе. Благодаря своей репутации делового человека и европейской одежде он имел известное влияние в квартале.
Спокойный и уравновешенный, он за четверть часа сумел всех умиротворить. Люди разошлись. Выходя вместе с Дьенгом, Мбайе сказал:
— Дядюшка Дьенг, а я тебя ждал сегодня утром.
— Я хотел было к тебе зайти, да вот попал сюда…
— С этим кончено, — прервал его Мбайе, — зайди ко мне сегодня в два часа.
Он сел в машину, завел мотор, и когда отъехал, к Дьенгу подошел Горги Маиса.
— Этот Мбайе — важная особа, — сказал он.
— Спасибо тебе за поддержку…
— Да пустяки, не стоит благодарности. Нужно же помогать друг другу в беде. А то, знаешь, злой язык хуже острого копья.
Машина Мбайе свернула в ближнюю улицу.
Мбайе принадлежал к тому поколению, которое в определенных кругах называют «Новой Африкой» и у которого логический ум европейской выучки странным образом сочетается с некоторыми чертами арабского национального характера и с негро-африканским темпераментом. Это был делец — маклер по разным делам; за каждую услугу он брал определенную сумму, смотря по важности сделки. О нем говорили, что нет узла, который бы он не взялся развязать. У Мбайе был особнячок на южной окраине города, две жены, одна — христианка, другая — мусульманка, была собственная машина. Иными словами, он занимал в обществе довольно высокое положение…
Вилла Мбайе высилась среди лачуг и старых бараков. В гостиной, заставленной креслами, стульями, вазами с искусственными цветами, преобладали голубые тона. Дьенгу открыла Тереза, жена-христианка, и провела его в эту нарядную гостиную. Тереза собиралась идти на работу; она была в цветастом платье и причесана под Брижжит Бардо.
— Мбайе отдыхает, — прощебетала она по-французски.
Видя, что Дьенг весь в поту, Тереза включила вентилятор.
Дьенг с завистью оглядывал обстановку и думал: «Вот как живут люди! Абду, наверно, тоже так устроится, когда вернется из Парижа».
Прошло больше десяти минут. Наконец Мбайе вошел в гостиную, на ходу завязывая галстук.
— Ты уже здесь!.. Тереза, что же ты меня не разбудила? Сказала бы, что ко мне пришли, — упрекнул он жену, которая с нетерпением поглядывала на дверь.
— Ты ведь, дружок, меня не предупредил, — ответила она опять по-французски.
Мбайе, с почтительностью младшего по отношению к старшему, стал извиняться.
— Да ничего, я ведь пришел немного раньше, чем мы условились. И потом я знаю, ты же устаешь.
Мбайе, стараясь, однако, не слишком перебарщивать, стал сетовать на бешеные темпы современной жизни.
— Право, совсем некогда отдохнуть. А врачи посылают меня во Францию полечиться.
Вошла служанка, принесла на подносе кофе.
— Принеси еще чашку для дядюшки.
— Спасибо, я не пью.
За окном трижды раздался автомобильный гудок, и Тереза вскочила с места:
— Не забудь выключить вентилятор. До вечера!
— Послушай, позвони тому типу. Скажи, что я еду в Рюфиск.
— Ладно. Пока!
— Ну и ну! — удивился Дьенг.
— Что ж, это результат прогресса в нашей стране. У женщин теперь равные права с мужчинами.
Сказав это, Мбайе принялся потягивать кофе, а Дьенг поведал ему обо всех своих злоключениях, рассказал даже о выдумке Мети.
— Женщины иногда бывают просто гениальны! Мы сейчас отправимся с тобой в полицию. И сначала оформим доверенность на мое имя для получения перевода. Ведь выправить тебе удостоверение личности мы уже не успеем. А заверить доверенность в полиции совсем не сложно. Не позже чем послезавтра ты получишь свои деньги.
— Иншалла![41] Я целиком полагаюсь на тебя. Спасибо!
— Ну, моя заслуга невелика, — скромно ответил Мбайе, — будем надеяться, что перевод не отошлют обратно твоему племяннику.
Допив кофе, он остановил вентилятор. Вошла первая жена, одетая по-африкански. Поздоровавшись с Дьенгом, она отозвала мужа в сторону и стала что-то ему говорить.
Дьенг чувствовал себя на седьмом небе от радости. Он не знал, сколько потребует Мбайе за услугу. И не представлял себе, сколько надо ему дать. Тысячу франков? Мало для такого человека, как Мбайе. Пять тысяч? Это уж чересчур. Две, три, четыре? A-а, ладно, там посмотрим!