Любопытно отметить, что некоторые из героев произведений Даля выражают взгляды писателя на развитие русского языка. Они становятся собирателями фольклора или исследователями языка. Так, например, герой повести "Бедовик" Лиров, считая, что литературный язык засоряет русскую речь, делает ее более сглаженной, говорит; "Для чего люди не пишут запросто, как говорят, и выбиваются из сил, чтобы исказить и язык и смысл!.."
Произведения Даля пестрят пословицами, поговорками. Иногда вместо развернутой характеристики героя дана его оценка только в пословице: "Ему... не- приходилось бы жить так - от утра до вечера, а помянуть нечего; неделя прошла, до нас не дошла". "Не учили, покуда поперек лавочки ложился, а во всю вытянулся - не научишь"; "кто кого сможет, тот того и гложет".
Деятельность Даля-писателя в 50 - 60-е годы менее примечательна. Его произведения, объединенные в сборнике "Картины из русского быта", а также рассказы для детей ничего нового в литературу не внесли.
В 1849 году В. И. Даль получил место удельного управляющего в Нижнем Новгороде, где пробыл десять лет. В 1859 году он перебрался в Москву и последние годы жизни посвятил главным образом подготовке к печати "Словаря" и сборника "Пословицы русского народа".
Вышедшие почти в одно и то же время "Пословицы русского народа" (1862) и "Толковый словарь" (1864) обогатили русскую культуру и литературу. Созданию "Толкового словаря" В. И. Даль посвятил сорок пять лет своей жизни. В Москве на склоне лет он часто говаривал: "Ах, дожить бы конца Словаря!" Желание Даля исполнилось: он завершил свой труд, который получил всеобщее призвание еще при жизни его. Умер В. И. Даль 22 сентября старого стиля) 1872 года в Москве.
Лучшие произведения В. И. Даля позволили Белинскому сказать, что "В. И. Луганский создал себе особенный род поэзии, в котором у нею нет соперников. Этот род можно назвать физиологическим. Повесть с завязкою и развязкою - не в таланте В. И. Луганского... в физиологических же очерках лиц разных сословий он - истинный поэт, потому что умеет лицо типическое сделать представителем сословия, возвести его в идеал, не в пошлом и глупом значении этого слова, т. е. не в смысле украшения действительности, а в истинном его смысле воспроизведения действительности во всей ее истине"6.
Народным писателем назвал Даля И. С. Тургенев. И эту народность Даля Тургенев видел в сочувствии и родственном расположении писателя к народу, в наивной и добродушной наблюдательности. Быт, "обычаи, города и селения, разнообразную природу нашей Руси рисует он мастерски, немногими, но меткими чертами"7.
Высокая оценка художественных произведений В. И. Даля, высказанная Белинским и Тургеневым, объяснялась главным образом тем, что Даль отражал в них животрепещущие вопросы крестьянской тематики, без прикрас и идиллий показывал жизнь русского народа. Похвала В. И. Далю со стороны передового крыла русской мысли вызвана была еще и тем, что произведения его подвергались нападкам "охранительной" и "аристократической" критики, которую, по словам Белинского, "оскорбила, зацепила за живое любовь Даля к простонародью".
В 60-е годы Н. Г. Чернышевский уже иначе смотрел на творчество В. И. Даля. При изображении народа в эпоху борьбы за крестьянскую реформу одного сочувствия, наблюдательности и любви к народу было мало. И поэтому в новых исторических условиях, на новом этапе развития литературы, когда уже звучал обличающий голос Салтыкова-Щедрина, когда появились гневные рассказы Н. Успенского, Чернышевский считал, что В И. Даль как писатель представляет лишь этнографический интерес.
Однако произведения В. И. Даля - непреходящее явление.
М Горький, оценивая вклад писателей в дело изучения русского народа, говорил о В. И. Дале: "Его очерки - простые описания натуры, такою, какова она есть. Эти очерки имеют огромную ценность правдивых исторических документов.. Даль не художник, он не пытается заглянуть в душу изображенных им людей, зато их внешнюю жизнь он знает, как никто не знал ее в то время"8.
Лучшие произведения В И Даля до сих пор привлекают наше внимание достоверностью наблюдений, самобытностью языка и любовью к простому народу.
БЕДОВИК
Глава 1 Евсей Стахеевич еще не думает ехать в столицу
В одном из губернских городов наших, положим хоть в Малинове, настало воскресенье;
Евсей Стахеевич Лиров, благовидный, хотя и не слишком ловкий молодой человек, а по чину и званию своему птица невысокого полета, отстояв в пятиглавом соборе обедню, пустился, но неизменному местному обычаю, в объезд по всем лакейским и передним, поехал развозить карточки за собственноручною подписью своею и расписываться у начальников и старших на засаленном листе бумажки.
Евсей Стахеевич вырос в уезде, а ныне, и то недавно только, попал в губернский город; поэтому он и привык уже сызмала ко всем обрядам и обычаям. вошедшим в губерниях и уездах наших в законную силу; но Евсей при всем том никак не мог помириться с этими заповедными объездами, к которым необходимо было приступать снова каждый воскресный и табельный день, то есть до семидесяти пяти раз в году, если не более. Он свято исполнял этот обряд; но каждый праздник, доставая белый воротничок и воскресную жилетку, пускался снова в рассуждения о бесполезности этого тунеядного обычая.
Евсея Стахеевича беспокоило при этом всего более то, что он не видел этому делу никакого отрадного конца: это бездонная бочка Данаид - и только; даже детям и внукам нашим не будет легче от наших объездов с почтением: мы их работы не переработаем, а им придется начинать, на свой пай, сызнова. Не успел покончить сегодня, отдохнуть день-другой, поработать - принимайся опять за то же, и так до скончания века. "А кто поблагодарит меня за это, - думал Евсей Стахеевич, - кому от визитов моих легче и теплее? Ни посетителю, ни посещаемому, ни гостю, ни хозяину; а между тем нельзя и отстать. Я сам намедни слышал, как прокурор наш, например, попенял, очень недвусмысленно, одному из подчиненных своих за невнимательность эту по службе. "Вы, сударь, - сказал прокурор, - с супругою своею под ручку разгуливаете, это мы видим; а начальства своего по воскресеньям не уважаете..." Что же тут станешь делать? Поедешь, поневоле".
Так рассуждая, Лиров побывал уже у губернатора, вице-губернатора, у начальника своего, председателя гражданской палаты, и был на пути к председателю уголовной. Привычные поездки эти, ответы:
"У себя, принимают", или: "Выехали-с, не принимают", а затем столь выразительное шарканье, думное молчание или замысловатый разговор о погоде, поворот налево кругом или молчаливая отдача в лакейской своего доброго имени все это нисколько не мешало Евсею Стахеевичу продолжать думать и рассуждать про себя, тем более, что он был мастер своего дела, не визитов то есть, а мыслей и думы. Он продолжал круговую по целому городу и продолжал себе думать, не занимаясь мыслями ни на одном пороге.