У Миё теперь останутся обо мне воспоминания, пусть даже такие. Теперь можно было успокоиться, она точно будет моей.
Предстоящие зимние каникулы были последними, на которые я уходил учеником средней школы. С приближением дня отъезда наши с братом отношения становились все более натянутыми.
И вот, наконец, мы вместе вернулись домой. Сначала уютно посидели у каменного очага на кухне, потом прошлись по дому. Миё нигде не было. Мы не раз перехватывали беспокойные взгляды друг друга. В тот же день после ужина нас позвал к себе средний брат, в его комнате, устроившись за котацу, мы втроем играли в карты. Любая карта казалась мне черной. Как-то пришлось кстати к разговору, и я решился. «Похоже, нет одной из служанок», — обратился я к брату, пряча лицо за картами, которые держал в руке. Спросил между прочим, как будто мне до этого не было никакого дела. Я принял решение, что если он станет допытываться, скажу все, как есть, тем более и младший брат сидел рядом.
Средний брат раздумывал над тем, какую из своих карт сбросить. «Миё, что ли? Так Миё поругалась с бабушкой и вернулась в деревню, такая упрямая», — сказал сквозь зубы и резко сбросил карту. Я тоже сбросил карту. Младший брат молча сбросил свою.
Через несколько дней я зашел в сторожку у курятников и от молодого сторожа — любителя романов — услышал подробности. Над Миё надругался один из работников, об этом узнали другие служанки, и ей стало невыносимо находиться в доме. Работник этот, замеченный и в других черных делах, в то время уже был выгнан из нашего дома. Сторож слишком увлекся своим рассказом. Он даже поведал как работник, хвастаясь, говорил, что Миё шептала: «Прекрати, прекрати».
Прошли новогодние праздники, зимние каникулы подходили к концу, мы с младшим братом проводили время в домашней библиотеке, рассматривая книги и свитки. Через высоко расположенное окошко был виден падающий мелкими хлопьями снег. Каждый раз, приезжая в родной дом, я с интересом отмечал, что когда хозяином дома вместо отца стал старший брат, в доме многое изменилось: от убранства комнат до выбора книг и свитков. Развернув, я рассматривал свиток, недавно приобретенный им. На нем цветы желтых керрий роняли отцветшие лепестки в воду. Младший брат вытащил большую коробку с фотографиями —там их было несколько сотен, и мы с интересом разглядывали снимки, иногда согревая дыханием стынущие пальцы. Через некоторое время он протянул мне одну небольшую карточку, бумага которой казалась совсем новой. На снимке были мама, Миё и тетя. Я слышал, что в последнее время Миё прислуживала матери, вероятно, они вместе ездили к тете, в доме которой и сфотографировались. Мать сидела на софе, за ней — почти одного роста — стояли тетя и Миё. На заднем плане цвели розы. Сдвинув головы, мы разглядывали фотографию. В душе я давно примирился с братом, да и о том, что произошло с Миё, так и не решился ему рассказать, поэтому, рассматривая карточку, мог сохранять относительное спокойствие. Наверное, Миё во время съемки случайно шевельнулась, ее черты казались несколько смазанными. Тетушка, скрестив руки на поясе, жмурилась от света. «А они похожи», — подумал я.
Поезд
Каждый день в два часа пополудни — ив дождь, и в ветер, — пыхтя и грохоча, отправлялся с вокзала Уэно в Аомори паровоз типа С-51, выпущенный в 1925 году заводом Умэбати. Он тащит за собою сделанные в том же году на том же заводе три вагона третьего класса, вагон-ресторан, вагон второго класса, спальный вагон второго класса и три товарных вагона с почтой и грузами. В этих девяти ящиках заключено около двухсот пассажиров и более ста тысяч писем — бесконечный поток горестей и бед. Порой поезд провожают криками «ура», порой — платки не отрываются от глаз, и воздух сотрясается от рыданий. Номер поезда — 103.
У меня портится настроение уже от одной этой цифры. Всего восемь лег прошло с двадцать пятого года, но, подумать только, сколько любовных мечтаний успел разбить этот поезд, сколько миллионов человек он сделал несчастными! Вот и я попал из-за него однажды в пренеприятнейшую историю.
Это случилось в прошлом году зимой, когда Сиода отправлял обратно на родину Тэцу-сан.